КНІГІ ОНЛАЙН
Аўтаматычна згенераваная тэкставая версія, можа быць з памылкамі і не поўная.
А. Александрович “Фемида”, 27 декабря 1993 года. Закончился гражданский процесс о защите чести и достоинства по иску Головневой Кецмура к писательнице Светлане Алексиевич. Последний день процесса собрал много журналистов, и в некоторых изданиях уже промелькнули сообщения о решении суда: иск Головневой отклонить, иск Кецмура удовлетворить частично. Я не стану дословно цитировать заключительное постановление, скажу только, что оно носит, на мой взгляд, довольно примиренческий характер. Но примирило ли оно стороны в действительности? Инна Сергеевна Головнева, мать погибшего в Афганистане старшего лейтенанта Головнева, по-прежнему на “тропе войны” она собирается подавать кассационную жалобу и судиться с писательницей дальше и дальше. Что движет этой женщиной? Что движет этой матерью? Безутешное горе. Безутешное в том смысле, что чем дальше уходит в историю афганская война, чем отчетливее осознает общество, насколько авантюрной была эта затея, тем бессмысленней выглядит гибель наших ребят на чужой земле... Поэтому и не принимает Инна Сергеевна книгу “Цинковые мальчики”. Поэтому для нее она оскорбление: для матери слишком непосильна эта ноша обнаженная правда об афганской войне. Тарас Кецмур бывший водитель "афганец'’ второй истец этого гражданского процесса. Его иск частично удовлетворен судом; два глубоко психологических, гибко драматических эпизода в монологе под его фамилией, свидетельствующие, на мой взгляд, лишь о том. что война никого не оппускает живым, даже если целы руки-ноги, признаны по требованию Кецмура “оскорбляющими честь и достоинство”. Впрочем, я даже готова понять Тараса. Помните, есть такой афоризм: “Бойтесь первых порывов души, они могут быть искренними?” Так вот его монолог в “Цинковых мальчиках” это. на мой взгляд, первый искренний порыв души после Афгана. Прошло четыре года. Изменился Тарас. И мир вокруг него. И ему, наверное, хотелось бы многое изменить также и в памяти о прошлом, если уж не удается эта память вычеркнуть вовсе из души... А тут "Цинковые мальчики” написано пером, не вырубишь топором. Светлана Алексиевич покинула заседание суда до окончания процесса после очередного отказа суда о ходатайстве писательницы на литературную экспертизу. Алексиевич резонно спрашивала: как можно судить документальную повесть, не зная основ жанра, не владея азами литературного труда и не желая вдобавок знать мнение профессионалов? Но суд был непреклонен. После второго отказа в литэкспертизе Светлана Алексиевич покинула зал заседания. При этом она сказала: Как человек я прошу прощения за то, что причинила боль, за этот несовершенный мир, в котором часто невозможно даже пройти по улице, чтобы не задеть другого человека... Но как писатель я не могу, не имею права просить прощения за книгу, за правду! Гражданский процесс над С.Алексиевич и ее книгой "Цинковые мальчики” это наше второе поражение в “афганской” войне.. Елена Молочко “Народная газета”, 23 декабря 1993 года. В декабре 1993 года судебный марафон по обвинению писательницы Светланы Алексиевич и ее книги “Цинковые мальчики” наконец завершился. Решение суда: писательница должна извиниться перед “афганцем” Тарасом Кецмуром. честь и достоинство которого суд признал “оскорбленным частично”. Газете “Комсомольская правда” белорусский суд ничтоже сумняшеся присудил напечатать опровержение. а также письменные извинения писательницы и редакции. Второй истице матери погибшего в Афганистане офицера Инне 18. Зак. 6073 273 Сергеевне Головневой в иске отказано, хоть суд признал, “часть сведений, приписываемых авторству Головневой, не соответствующими действительности”. Иск Головневой суду пришлось отклонить, поскольку в ходе слушаний была представлена кассета с магнитофонной записью выступлений Головневой несколько лет назад на одном из митингов, где она полностью поддерживает книгу Алексиевич. ' У Светланы Алексиевич на этом суде, в этом судопроизводстве и в этой системе шансов на защиту своего человеческого и профессионального достоинства не было... Испугавшись всемирного возмущения политическим процессом над художественным произведением и его создателем, режисеры белорусского трагифарса громогласно формулировали: “Это ни в коем случае не суд над книгой, не процесс против писателя и его творчества! Это всего лишь гражданский иск о защите чести и достоинства, адресованный газете “Комсомольская правда” по поводу публикации 1990 года”. “А как же быть с презумпцией невиновности?” поинтересовались после завершения процесса у судьи Ждановича председатель Белорусской Лиги прав человека Евгений Новиков и глава Белорусской ассоциации свободных средств массовой информации Алесь Николайченко. Согласно Ждановичу, “презумпция невиновности действует только в уголовных делах”. Вот если бы Головнева и Кецмур обвинили С.Алексиевич в клевете, то в этом случае презумпция невиновности действовала бы, поскольку сам термин “клевета” и является термином уголовного кодекса, и тогда истцы должны были бы представить в суд вещественные доказательства... В случае же гражданского иска по защите чести и достоинства презумпция невиновности в Белоруссии не существует... Возможно, из гражданского процесс плавно перетечет в уголовный истица Головнева пообещала и говорила об этом, как о своей цели. К белорусским прокоммунистическим газетам, которые травят писательницу, присоединилась “Комсомольская правда” статьяпослесловие от 30 декабря 1990 года, подписанная Виктором Пономаревым. Светлане Алексиевич “показалось, что за спинами матерей “генеральские погоны”, а у них “за спинами по крайней мере точно сыновние могилы. Они, а не писательница, орденоносец, лауреат, нуждаются в защите. Если и происходит здесь акт гражданской казни, то никак не над писательницей”, суетливо и демагогически торопится “Комсомолка” отстраниться от Светланы Алексиевич. Это пролог к официальному извинению, как проба перекованного голоса с нового на старый. Владимиру Вольфовичу должно понравиться. Как и название: “Мальчики цинковые. Писатели все железнее”. А журналисты и редакторы “Комсомольской правды” все гуттаперчивее? Правда всегда стоила дорого произносящему. Отказ от правды всегда ввергал малодушных в бедствия. Но, кажется, не было в современной истории более безнадежного и всеобъемлющего несчастья, чем добровольное саморазрушение человеческой натуры подданными коммунизма, когда от людей остаются “только дымящие дыры”, по выражению Михаила Булгакова. Дымящие дыры на советском пепелище. Инна Рогачий. “Русская мысль ”, 20-26 января 1994 года. ... За десять лет афганской авантюры через нее были пропущены многие миллионы людей, повязанных в итоге не одним лишь чувством любви к советской родине, но и кое-чем еще, гораздо более существенным. Часть их погибла, и мы по-христиански скорбим по их безвременной смерти, чтим боль физических и душевных ран, нанесенных их родным и близким. Но вряд ли возможно нынче уйти от понимания того, что они не герои с их бесспорным правом на всенародное поклонение, а всего лишь вызывающие жалость жертвы. Сознают ли это сами “афганцы”? По всей вероятности, однако, большинству из них это пока не под силу. Схожие с ними военной судьбой американские “герои Вьетнама”, поняв истинную сущность своего героизма, бросили президенту полученные от него медали; наши же, похоже, способны лишь гордиться афганскими наградами. Кто из них задумался: за что на самом деле они получены? Добро бы эти награды служили нынче лишь в качестве предлога для получения льгот и привилегий, погоней за которыми охвачено все наше нищающее общество. Но претензии у их обладателей шире. Недавно в Минске на одном из афганских митингов была открыто заявлена далеко идущая претензия на власть в Беларуси. Что ж. ныне подобная заявка небеспочвенна. Пользуясь царящей в обществе моральной невнятицей (Афган грязная война, но ее участники герои-интернационалисты), можно достичь чего угодно. В этих условиях матери погибших благодатный материал в руках бывших и настоящих красных и коричневых, повсеместно обретающих второе, обновленное дыхание. И матерей используют вовсю эксплуатируют их праведны гнев, их святую печаль. Как эксплуатировали в свое время коммунистическую идейность и патриот изм их погибших детей. В общем, расчет беспроигрышен: кто бросит камень в скорбящую мать? Но за спинами скорбящих матерей зловеще маячат знакомые широкоплечие фигуры, и напрасно автор “Комсомольской правды” притворяется, что никого там не видит. Что “не в генералах за их спинами дело”... Зловещее дыхание имперской политики, не до конца реализованной в Афганистане, все явственнее ощущается в Беларуси. Суд над Светланой Алексиевич лишь составной эпизод в длинной цепи скрытых и явных проявлений такого рода. Тоской по великой державе и теплым морям исходит не только партия Жириновского, сторонников которой немало и в Беларуси. ‘Встряхнуть" посттоталиторное общество, “сплотить” его новой кровью вот средство для достижения все той же цели попранного идеала вчерашнего дня... Василь Быков “Литературная газета ” 26 января 1994 года. ... Нет, не о правде войны была эта жестокая борьба с судебным разбирательством. Борьба шла за живую, человеческую душу, за ее право на существование в нашем холодном и неуютном мире, которая только и может стать преградой на пути войны. Война не будет продолжаться до тех пор, пока она бушует в наших растерянных умах. Ведь она только неизбежное следствие скопившихся в душах злобы и зла... В этом смысле слова погибшего офицера становяться символическими и пророческими: “Я. конечно, вернусь, я всегда возвращался...” (Из дневника старшего лейтенанта Юрия Головнева.) Петр Ткаченко “Во славу Родины”, 15-22 марта 1994 года. ДЖЗИН 3. КЭРТЛИ Исполнительный директор Комитета журналистов за свободу прессы. Вашингтон, округ Колумбия. Права, обязанности и свобода: можно ли примирить конфликтные интересы? Свобода выражения всегда является одним из основных прав человека. Свобода прессы это неотъемлемая часть любой демократии. Все же, понятие средств массовой информации, работающих в условиях полной свободы, может обеспокоить. Новые, едва оперившиеся правительства знают, что дружественная пресса поможет завоевать народную поддержку, но боятся, что критическая или неаккуратная пресса может принизить авторитет правительства. Общество волнует то, что свободная от оков пресса будет подрывать репутации, неправильно информировать читателей и разжигать раздор, а то и революцию.