КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
Усім сваім вобразным ладам аповесць сцвярджае высакародную думку аб чалавечай і грамадзянскай адказнасці кожнага за сябе і за час, у які ён жыве. Заканамерны зварот Дубовіка ў фінале аповесці да разумення адной з нязменных каштоўнасцей чалавечага існавання дабраты успрымаецца як гранічна абвостранае пачуццё чалавечнасці ў самым яго высокім сэнсе. Непрымірымасць да зла, крыштальная праўдзівасць, калі «ўсё павінна быць сказана сабе, другім, і да канца, і кожным», разумная дзейсная дабрата вызначаюць другі маральны ўрок, які ў выніку засвойвае Дубовік. Вобразная структура аповесці складаная і вытанчаная. Па характары сваім гэта скрупулёзна вывераны алоўкавы малюнак, дзе кожны штрых толькі намёк, контур, у той час як астатняе прадастаўляецца ўяўленню чытача. Складаная асацыятыўнасць апавядання пры стрыманасці і значнасці стылю як нельга лепш сведчаць аб сталасці таленту Алеся Адамовіча, які здолеў у такім невялікім паводле аб’ёму творы выказаць так многа і з выдатным мастацкім густам. [1966] 1967 ЧЕРНЫЙ ХЛЕБ ПРАВДЫ Правда человеческйх отношенйй все с большей настойчйвостыо утверждается в жйзнй нашего обіцества. Теперь уже стала совершенно очевйдной та пстнна, что сокрытне правды, какого-нйбудь нежелательного явленйя в обшестве гораздо опаснее, чем даже самое нежелательное его обнародованйе. йстннное положенйе в сельском хозяйстве неоднократно являлось предметом большого обсужденйя в разлйчных органах властм. Важнейшне реформы в экономнке вряд лй былй бы возможны без всестороннего публнчного нсследованйя наметйвшйхся в ней конфлнктов й неувязок. Степень й глубйна отраженйя правды народной жйзйй все решйтельнее становйтся главным, определяюіцйм фактором любого пройзведення йскусства. Немало кннг о нашем недавнем прошлом ценны главным образом своей мерой постйженйя правды, даже безотноснтельно к йх чйсто художественным, лнтературным достойнствэм. В самом деле, когда мы чнтаем «Брестскую крепость» С. С. Смнрнова, «сельскйе» кнйгй В. Овечкйна, Е. Дороша, Б. Можаева, С. Крутнлйна, последнюю повесть Ч. Айтматова йлй совершенно беспоіцадные в своей жнзненной оголенностм «Матренян двор» йлй «Одйн день Нвана Денйсовнча» А. Солженнцына, то пряемы стйля, красоты языка й хятростй комйозйцйй как бы утрачйвают для нас все свое йемаловажяое, в другйх случаях решаюіцее, значенйе. Мы воражаемся прежде всего заключенной в этйх пройзведеннях концентрйровавной сйлой правды жйзнй, псйхологйческой точностью характеров, жйзненной емкостью сйтуацйй. М в этом, разумеется, высшая степень лйтературного мастерства. Правда жйзнй народа, воплоіценная в образах нскусства, стала важнейшей эстетйческой категорней нашего йскусства. Н тут, на мой взгляд, вряд лй правомерно делйть правду народной жйзнй на разлнчные составные главную й второстепенную правды, «вравду века» й «правду факта». Думаю, не вуждается в доказательстве положенне, что едннственной прмемлемой правдой в реалнстнческом мскусстве является лйшь правда суіцего, н совершенной нелепостью будет подменять ее требованйем должного. Всякая подмена такого рода не может обойтнсь без того, чтобы не вступнть в конфлнкт с прнродой реалнстйческого. Может, несколько полемйчно, но, в обіцем, совершенно правйльно пйсэл как-то йгорь Золотусскнй: «Правда все-такн правда, н нечего над ней мудрйть. Что не ложь, то правда так йсконй счнталось меж людьмй». Необходнмость в правде стала бесспорной, йскусство повернулось к ней всем фронтом, й потому трудно обьяснйть некоторые ставшве моднымй снобйстскне выверты с самлм понятнем правды. Несмотря на свою обшепрнзнанность, правда далеко еіце не стала надоевшей роскошью н все еіце являет собой черный хлеб жйзнй, ймеюіцнй обыкновенне нелегко доставаться тому, кто добывает его в поте ляца. Что до той правды, которую связывают с прозой о войне, то для меня она открылась с «Окопов Сталннграда» В. Некрасова. Позже, помнйтся, поразйлн «Двое в степн» Э. Казакевнча, немедленно охаянные крнтйкой й на ряд лет вычеркнутые йз лйтературы. Впрочем, йстйны радн следует заметнть, что й до этйх кнйг в качестве йсключення случалйсь хорошйе веіцй о войне очеркн, рассказы, «Волоколамское шоссе» А. Бека, «Красная ракета» Г. Березко, но какова-то была основная масса лйтературной продукціій того временп! Порой создавалось впечатленйе, что стороннйкй «облегченной» военной доктряны, пережпв крушенне ее на войне, перенеслй эту доктряну на лнтературу о войне. В ту пору, стремясь нспробовать свой сйлы в лнтературе, я долго не решался этого сделать. Правда, было несколько попыток, неудачл которых я обьясняю теперь отсутствнем посйльного прнмера, должного лнтературного прецедента, вовсе не обязательного для зрелого плсателя, но зачастую совершенно необходнмого для начйнаюіцего лнтератора. Казалось, большннство напнсанного о войне в первое послевоенное десятнлетме лежало за пределамн военной реальностн й уж наверняка вне моего лнчного военного опыта. В тэкйх условнях недолго было уверовать, что йскусство соцреалйзма слагается не йз того, что налнчйствует в жйзнй, а йз того, что в ней должно быть. Это, разумеется, не могло не озадачнть й отбнвало желанне не только к лнтературному творчеству, но й к ллтературному чтеняю. Ho вот c появленйем первых военных повестей Г. Бакланова й Ю. Бондарева н некоторых другйх веіцей все стало на свое место. Оказалось, что та война, которую пережйл любой фронтовнк, co всей ее беспрнмерной жестокостью, геролзмом н трусостью, голодом й холодом, радостью удач й органйзацнонным бедламом, эта памятная настояіцая война во всей ее непрлкосновенностй явллась co странлц кннг. Да л каклх кнлг! «Батальоны просят огня», «Пядь землн» наряду с «В окопах Сталлнграда», «Волоколамскнм шоссе» явйлйсь вершлной нашей военной прозы й таковой остаются невзлрая нн на какле крнтнческне наскокя, ставшйе обычнымл для всякого сколько-нлбудь стояшего пролзведенля. Это была высокая ллтература евце л потому, что правда войны в ней нашла свое совершенное художественное воплошенле, что весьма нелегко л требует от художнлка по-настояіцему большого таланта. Думается, этл кнйгл лмелл для нашей военной ллтературы прннцнпнальное значенме, которое сейчас, по прошествлл некоторого временн, влдлтся еіце ясней. Это онл своей лстлнной драматлчностью, беспоіцадной правдой в лзображенлл многотрудного лнха войны л, самое главное, всесторонннм рассмотренлем человеческого поведенля на войне обусловллл появленне несколько позже таклх отлйчных кннг на тему войны, как «Самый далеклй берег» А. Злобнна, «Неудача» Ю. Гончарова, «На войне как на войне» В. Курочкнна, повестей й рассказов В. Богомолова, В. Рослякова, К. Воробьева, М. Пархомова, В. Балтера, В. Астафьева, О. Горчакова л др. ГІобудлтельный прнмер нх пошел еіце дальше, на перлферлю, й отозвался в пролзведенйях А. Адамовлча, А. Гончара, А. Карпюка, Л. Первомайского, М. Слуцклса. Разумеется, этот перечень можно продолжлть, но не в нем дело. Важно, что сделано начало, разведан путь, мы знаем теперь, в каком лаправленлл лежлт новая «Война й мнр». Дело за автором. Образный строй йскусства, концентрі-іруя жнзненный опыт человечества, необычайно расшнряет обозрнмые горйзонты млра, прнобшает людей к сфере высокйх чувств, мудростй й правде жйзнй. Но тут следует мметь в вйду, что правда, как й йскусство вообіце, способна проннкнуть в душй ллшь тех, кто духовно созрел для нее, кто в ней нуждается, для кого она высшйй жіізненный прйнцмп, без которого нет духовноста й, уж конечно, немыслнмо творчество. В протлвном случае она, мягко выражаясь, без надобностй. Правда необходйма народу, но она же не менее важна для собственно лнтературы в ее йзменчнвой прнхотлнвой судьбе. Ведь всякое данное состоянме лйтературы несет в себе предпосылкн лйтературы будуіцего, которая нензбежно проявляется не только как зеркало той, будуіцей жйзнй п продолженйе прежнйх традйцйй, но в йзвестной мере й как реакцйя на предыдуіцее нскусство й его заблужденля. Мне кажется, что в этом смысле нам йй нынче, нй в недалеком будуіцем нет основання опасаться разлячных вйдов пустопорожнего формалйзма, буйно расцветаюіцего там, где содержанме жйзнй основательно отработано йскусством предыдуіцнх времен. Кажется, нашей лнтературе на много лет хватнт с йзбытком насуіцных человеческйх конфлйктов, долго еіце будет для нее сладок черный хлеб правды. Еслй действятельно, как пйсал Стендаль, йскусством дввжут страстм, то нам йх не заннмать. Конечно, н здесь могут быть йздержкй іі йепредвйденностн, но, в обіцем, крятерйй у нас надежные. Можно ошнбаться отяосйтельно того, как надо, но как не надо должно быть понятно всякому мысляіцему человеку. Опыт относйтельво этого у нас богатый. Все-такй это хорошо, что настояіцей лятературой руководнт не коньюнктура, не мода, а едйнственно правда жйзнй, й тут уж нячего не поделать кому бы то нй было. Хочется вернть, что мы многое можем. Ліітература наша завоевала такое, чем она может горднться. Надо только не упустнть это завоеванное й сберечь его для мскусства будушего. [1967] 1969 [ВСТУІШТЕЛЬНОЕ СЛОВО К РАССКАЗАМ ТЕОДОРА ВУЛЬФОВНЧА] Этн рассказы еіце одно талантлмвое свндетельство о лнке войны, нн слншком прнвлекательной, нн преднамеренно отталкнваюіцей, а макснмально прнблнженной к той, какой она была на самом деле: н захватываюіцей свонм самым свяіценным пафосом борьбы, н омрачаюіцей невероятной жестокостью этой борьбы. Нзложенных в рассказах н еіце более впечатляюіцнх свонм драматнзмом случаев на войне было велнкое множество, но этн выгодно выделяются средм прочнх отсутствнем какой бы то нн было аффектацнн, нарочнтостн, достоверностью характеров, пснхологнческой точностью пережнваннй. Автор велнколепно знает то, о чем пншет. Трагеднйно-сложное в его воспрнятнн выгляднт будннчно-обыкновенным, прмземленным, как это н было на войне, где самое страшное нередко соседствовало co смешным н казусным. Доверяясь жнзнн, автор счастллво нзбежал всякой заданностн, не было ему также нужды старательно выстранвать сюжеты нлн вылеплнвать замысловатые образы жнвые прммеры боевого прошлого еіце не померклн в памятн фронтовпков. Н прн всем том в рассказах налпцо прнзнакн несомненной лнтературной одаренностн: хорошнй язык, художннческая меткость характерлстнк, энергнчный жнзненный дналог, точно найденная компознцля такого отлнчного пронзведення, как «Шоссе под Львовом».