Рэпрэсаваныя медыцынскія і ветэрынарныя работнікі Беларусі
Леанід Маракоў
Выдавец: Медысонт
Памер: 904с.
Мінск 2010
1 When I told one 90-year-old former small Party member and to the patient of such «hospital» about the awful facts which I myself could hardly believe, I expected to see surprise, indignation, thought that the man would say: that was exaggeration, but he didn’t. But I was myself surprised by the answer of the man «For me you have not discovered America...»
2 In December 1933 plus 43 sick men of dysentery (in the BSSR more than 4000), death rate from which in the BSSR reached 25 %.
1930th for 1000 persons there wasn’t even one bed. That is called — hurrah to the Soviet power! Imagine, if out of tenants of these areas of “the most liberal” country, of a thousand one gets ill it does not mean yet, that he will be put in hospital on a bed. He can appear on a floor as well. As it lucks out. Great treatment... Twenty years of the Soviet power... In the USSR regional hospitals with windows with glass are mixed up with plywood, but without, sorry, the water drains known from the before Christ time, and bewitched capitalists on 5th avenue of Manhattan celebrate the 5th anniversary of the 102-storeyed ar-deko styled building, the skyscraper Empire State Building. The USSR had such a great lift and the bourgeois had great depression...
And, certainly, it is necessary to recollect about people who «decided everything». Surazhsky regional public health department was governed by the head of the fire station Orlov, Beshenkovichsky — the director of the canteen Hinich. Borisovsky maternity hospital — the manager of its economy, Dubrovensky hospital — the medical assistant... In medical institutions because of the absence of the majority of medicines so many people died, that doctors did not manage to count dead men... As it was already mentioned, destruction of patients through not giving medical aid to them. Patients could not work, could not bring dividends to the dictator, hence were subject to the write-off-destruction. Particularly active saviours of patients were subject to destruction too; those who often saved them in inhuman conditions. And it didn’t matter whether it was a hospital attendant, a nurse, a head physician of the hospital or a head of the medical sub-faculty.
In the reference book the biographies (or biograms) of those saviours are listed. They are the repressed doctors of hospitals, clinics, maternity homes, polyclinics, medical aid stations and consultations, military units, places of detention; employees of the National commissariat on public health services of district, city, regional medical, sanitary, veterinary inspections and institutions; managers of medical and veterinary laboratories, sanitary-andepidemiologic stations, public health service stations, medical and
veterinary stations, drugstores; veterinary and sanitary inspectors, pharmacists, dentists, tooth technicians, sanitary instructors, desinfectors, nurses, midwifes, medical assistants, veterinary medical assistants, hospital attendants, employees of medical institutions; heads of sub-faculties, professors, senior lecturers, teachers and students of medical and veterinary universities, teachers and pupils of medical and veterinary high schools, and also relatives of the repressed and those that were connected with them in the same case. Totally more than 1520 persons1, among which half-thousand doctors, more than 200 nurses, about 600 veterinary workers (that demands special research), several hundreds of their relatives, close those who passed with them on one group case.
1 By national composition: Belarusians — 738 people (48,55 %); Poles — 331 people (21,8%); Jews — 203 people (13,4 %); Russian —168 people (11 %); Ukrainians — 25 people (1,65 %); Latvians — 18 people (1,18 %); Lithuanians — 13 people (0,86 %); Germans — 9 чал. (0,6 %); Czechs, Estonians — 2 people of each nation; Georgians, Hungarians, Kazakhs,Moldavians, Tatars, Frenchmen, Chuvashs — 1 person of each nation; an unknown origin — 4 people.
Сверхгеноцмд — геноцнд протмв больных м мх спаснтелей
На пнке сталмнскнх репрессмй (мюнь 1936 — ноябрь 1938 — пернод, названный нстормкамн кровавым туннелем смертл), с молчалнвого согласмя Москвы промзошло полное запустенне снстемы меднцннского обслужмвання населенля БССР. Вернее, выявнлось отсутствне этой снстемы. Хотя еслн с другой стороны посмотреть, то смстема была. Нстребленме больных путем неоказання нм помоіцл. Концлагеря под здоровых не успевалн стронть, а тут больные. Нх до концлагеря-то не довезешь, в вагоне-телятннке околеют. Дошло до того, что в большннстве районных больнмц БССР оставался однн врач. Однн на тысячн н тысячм людей! А в некоторых больннцах —н вовсе нм одного. Н каждый третмй-четвертый врачебный участок был без врача. Как вам такое — врачебный участок н без врача? Да что без врача — без фельдшера н акушеркм! В БССР не хватало сотнм врачей н фельдшеров, полтысячн акушерок, а нх с особой старательностью арестовывалм н уннчтожалн. Н арестовывалм с такой скоростью м пернодмчностью, что трн сотнн выпускннков Мннского п Вмтебского меднцмнскнх лнстнтутов ежегодно не успевалм закрывать возннкшне завалы. Правда, мх, понятно, не радм этого уму-разуму учнлн. Большне людм — высокне клненты (в основном партмйные бонзы н нх энкавэднстская прнслуга) спецбольнмц, спецклмннк, спецсанатормев, спецдомов отдыха (как правлло, все этн «спец» находмлнсь только в столмцах республнк) требовалн н спецобслужнванмя. Радм
этого н готовмлм молодую медмцмнскую гвардню. Справедлнвое соцмалнстнческое государство хотя н выделяло на здравоохраненне стронтеля коммуннзма в БССР в месяц «целых» 4 рубля (действмтельно бесплатная, можно сказать, медмцнна), но, по-внднмому, «целых» не хватало. Это еслн бюджет здравоохранення разделмть на всех — не хватало, а еслн только на посетмтелей1 спецзаведеннй?
В Тереховском (30 000 человек), Чернковском (40 000), Краснопольском (54 000) районах не было нн одного стоматолога. На 124 000 — нн одного! Да что там стоматолог! За 1937 в Борнсове, Вмтебске, Гомеле, Лепеле, Могнлеве, Мннске, Орше, Полоцке, Речнце детская смертность возрасла на 30—60 процентов. Уннчтоженне родмтелей отразнлось н на детях. В Борнсове каждый 4—5-й младенец не дожнвал до года. В Могнлеве половмна умершнх — 724 нз 1447 — детм до 4 лет. Болылннство больннц не отаплнвалнсь даже зммой, а Борнсовскнй роддом (каждая четвертая роженмца в районе в ужасе обходнла его стороной н рожала у «бабок») н Лельчмцкая районная больннца (аж на 20 коек с населеннем района в 35 тысяч человек!) не нмелн каналнзацнн, воды н света. Как в каменном веке. Да что там Лельчнцкая больннца! Отопленме, свет н водопровод не действовалн даже в Ммнском республнканском доме ребенка на 80 койко-мест, где те самые койкн с больнымн воспаленмем легкнх, грнппом, гонореей (!) н другнмн мнфекцноннымн болезнямн размеідалнсь рядом с кроватямн здоровых детей. Правда, в клннмке такнх было немного. На 80 койко-мест помеіцалм 265 детей, 70 мз ннх за год умнралн (более чем каждый четвертый — как мнрное населенне БССР во 2-ю мнровую войну). В Ммнской детской клнннке в комнате дежурных матерей, рассчнтанной на десять-двенадцать человек, находнлнсь 40 (почтн
1 Одннм нз тех высокмх посетмтелей в 1937 был нарком внутреннмх дел, органмзатор убнйств десятков тысяч жнтелей БССР м любнтель душа Шарко м лечебно-вмтамннных ванн Б. Берман.
как в «парнлках» Гомельской тюрьмы НКВД!). В детском ннфекцнонном отделеннн Осмповмчского «госпнталя» через потолок можно было звезды счшать, а через стены вмдеть, в какую сторону банд-брмгада энкавэднстов покатнла на черном «воронке» охотнться на людей. В ряде больншд не было не только пннцетов, скальпелей н ножннц, но н шпрнцев м термометров. Про матрацы, постельное белье, папкн с «нстормямм болезней» н говорнть не прнходнтся. He хватало просто обычных стульев. В прмемных покоях вместо ннх мспользовалн чемоданы больных, прнехавшнх ложмться в больннцу. Зато в бесконечном колнчестве прмсутствовалн вшн, клопы н тараканы. Плюс, опятьже, концлагерная норма хлеба: 300—500 граммов в суткн на человека. Столмчный врач 3. С. Левнн в конце октября 1938 навестнл печально нзвестную Могмлевскую пснхнатрнческую лечебннцу (помннте, где лнсателя ЦішкуГартнага чекнсты добллм?). После Левнн пнсал: «Детй сйнйе, дрожатйе от холода, жмутся по углам й все вместе напомйнают загнанных зверей... Отделенйе пройзводйт впечатленйе йзолятора закрытого тюремного тйпа...»
Думаете, раньше в Могнлевском «дурдоме» лучше было? Тут у обомх дмктаторов насчет псмхнческн больных мыслмпланы сходнлнсь...
В мае 1933 прмвезлн в «лечебннцу» 50 больных нз Мннска. Как думаете, за год сколькнх вылечнлн? He угадалм. Всех. В смысле — всех на местное кладбніце отправнлн. Правда, здесь надо отметнть, что мннчанам уж слншком не повезло, ведь нз местных больных «только» каждый третнй в теченме полугода-года отправлялся в лучшнй мнр (вторую треть, узнав об этом, родственнмкм забнралн-вывознлм домой). А как было выжнть практнческн без лекарств? Лекарства — в Мннске, больные — в Могнлеве. Такая плановая экономкка...
А знаете, как тут захороненме пронсходмло? Думаете, умер человек, его умылм, побрнлм, положнлм в гроб, закопалм н пошлм помннать добрым словом? Не-ет... Денег в бюджете
не только на лекарства не хватало... Еіце м на одежду не хватало — большннство больных ходллн по «лекарне» голымн (!), как м на ремонт дореволюцнонных уездных больнмц, н на подготовку врачей, н на нх мнзерную зарплату1, которую онн к тому же месяцамл не получалл. Н дело поставмлл на поток. Насобнрают за неделю-другую «по сусекам-палатам» 15—20 покойннков, н только тогда... Закннут в грузовнк н в последнюю путь-дорожку. Представляете, какой туман-запах в местном морге стоял? А бывало н так. Прнвезлн очередную группу на кладбшце, заполнллн покойннкамм яму, началн закапывать, а тут прошу проідення — встает кто-то нз могнлы. Это вам не шуточкм. В морге неделю пролежал без сознанмя, а тут очухался на свежем воздухе... Да н холодно — голый ведь... Говорят, у медсестры одной (старшей) в тот момент «крыша поехала»... Такона мзсотруднмцы в пацлентку «дурдома» н превратмлась... Н такая она была не одна2...
КНІГІ ОНЛАЙН
