Старонкі тэатральнага жыцця Беларусі 1990-х гадоў
Таццяна Ратабыльская
Выдавец: Каўчэг
Памер: 232с.
Мінск 2000
Фйнал спектакля жесток й более определён, нежеле в пьесе. В полутьме показываются два автомобпльных кресла, слышен шум тормозяіцей машвны, звучнт тревожно-детектнвная музыка, — й почтй кйнематографйческнмп средствамн воссоздан крупный план кабйны автомобнля, где в отчаяннн, закрыв лйцо рукамй, сйдйт одйнокйй Кннг. Взаймопонйманйя с мнром он так й не нашёл. Спектакль мйнчан получйлся сложный, неоднозначный, но co своей, ясно чнтаемой позяцйей. Слова “Смотрнте, кто к нам прйшёл!” муж Алйны обраіцает к Леваде й Роберту; к Кйнгу онй не адресуются.
Определйвшййся в спектаклях по классйке прнстальный йнтерес театрастуднй к человеку еіцё ярче выступает на первый план в постановках современных пьес. Йндйвйдуальность, творческй относявцаяся к жйзнй, вслед за “Смотрнте, кто прншёл”, стойт в центре одного йз последнчх спектаклей студйй — “Счастье моё” (“Бумажный патефон”) по пьесе А.Червннского. С другой стороны, оба этя спектакля обг>едйняет й тема красоты, как непреходясцей, высокой духовной ценностй жйзнй, сувцествуюіі;ей в режйссуре постановок Б.Луценко параллельно другнм темам. Действйе спектакля “Счастье моё” пройсходйт сразу после войны, в 1947 году. Вознйкшйй недавно глубоквй йнтерес к послевоенному временв не раз пряводйл к большвм художественным достнженйям. Сегодня неожйданно открылнсь удйвйтельные черты этого сложного временй: вера в будушее, нравственный й духовный макснмалнзм, жертвенность, чнстота й стойкость людей. Сегодпя мы больше вйдйм в давно мйнувшйх днях. Сквозь событяя 20 — 30-летней давностй обостряется наше сегодняшнее зренйе й, может быть, будушее. В спектакле тёплое дыханне этого старого временй оіцутймо во всём: в плавных голосах шуршаnjero патефона, в раскйднстой ресторанной пальме, в красоте открытых человеческнх лйц.
ІШ ЖОМ ШІФШ
МЎТОНШЯ ТЖМУ *
Здесь людн будто сошлн с послевоенных фотографнй. Трогательно-нанвно, будто с чужого плеча тоіюршнтся матросская форма на Сенечке (А.Терпнцкнй). С быстрым говорочком, худенькая, ладная Внкторня (Л.Мордачёва) одевает свой едннственный выходной наряд — старенькую, пожелтевшую от стнркн белую блузку н чёрную юбку. Хорошо овладевшяе нсторнческой достоверностыо, стялем временн актёры заражают нас нскренностью снюмннутного сушествовання. Н подчнняясь логяке спектакля, пространство сцены то сужается до размеров крохотной комнатушкн, то разрастается, заннмая свон вертнкалн н днагоналн сцены, переноснтся в зрнтельный зал, давая oujyujeHHe Временн. Б.Луценко заставляет нас взглянуть на жнзнь глазамн главных героев спекгакля, а потом незаметно передвнгает невнднмую камеру н, меняя точку “сьёмок”, вырывается нз нсторнческой конкретностн, жертвуя подробностямн радя главного.
Художннк Д.Мохов создаёт образ реальной н, в то же время, фантастнческой среды. Это школа. Стялязованный быт конца 1940-х годов легко соеднняется с пёстрымн нагроможденнямя такнх же как сегодня школьных таблнц, карт, чучел жнвотных. Нз чёрного круглого репродуктора доносятся вздыхаюіцяе звукн голоса Клавднн Шульженко н современные ннтонацнн текуujHX новостей. Деревянная раскладушка co старой куклой соседствует с портретамн класснков на галерее. Воссоздав собнрательный, обобіцённый образ школы конца 1940-х годов, авторы спектакля расчнгцают его от конкретных бытовых прнмет временн н обнажают вечно прекрасный, глубннный смысл. Школа — это то, что стонт на пороге нз прошлого в будушее. Н её обычные пряметы: парты, глобусы, портреты в корндоре — знакн высшего неменяюnjero смысла: здесь начало памятн человеческой, здесь так конкретно н осязаемо осуіцествляется связь поколеннй, здесь учат вндеть прекрасное. Уже в оформленнн спектакля содержнтся то зерно условностн, которое позволяет Б.Луценко добяться большнх обобіденнй.
“Счастье моё!” — спектакль о Временн. Ннтнмная, камерная драма, в которой заняты четыре героя: Семён, Внкторня, Лндня Нвановна (С.Кузьмнна), Оскар Борнсовнч (В.Грнцевскнй), — осмысляется режнссёром как часть нсторня, лнчная человеческая драма героев обьясняется временем, a время — нх судьбамя.
Внкторня нарушает моральные нормы: она прнводнт в свою крохотную комнатушку освобождённой пнонервожатой совсем незнакомого матроса. В скользкую снтуацню герояня вкладывает свой высокнй смысл — едннственную для неё возможность матерннства. Актрнса Мордачёва нграет яскренне, очень лнчностно, заставляет нас повернть в высокое содержаняе банальной снтуацнн. Своё человеческое предназначеняе Внкторня находнт в возвышенных блоковскнх строчках: “всё суіцее увековечнть, несбывшееся — воплотнть Старшая пнонервожатая, она частнца школы н её вечного смысла, скромный портрет честного человека с многолюдной фотографнн послевоенных лет, крохотная частнца обіцечеловеческого потока жнзнн. Но в ней
есть та частнца высокой духовностн, прнобіцаюіііая её к вечностн, н она может пронестн её в себе через всю обусловленность н ясторнческую ограннченность временн.
В случайном пересеченнн двух судеб, в растянутом мгновеннн одной ночн, в мгновеннн, где могло быть пошлое н сомннтельное, пронсходнт прорыв в большое н настояціее. “Н ты поймёшь, что всё-такн был у тебя в жнзнн момент...”-просто скажет прн расставаннн во втором акте беременная Внка подтянувшемуся, проглотнвшему всю мнровую класснку Сенечке, стояіцему в предвкушеннн днпломатнческой карьеры. Мелодня старого танго, которую, прнплясывая от холода н слншком настойчнво зазывая к себе морячка, напевала Внкторня, вторнт нх отношенням, н переходнт сначала в еле слышное, прнглушённое, нсчезаюіцее пенне скрнпучего патефона, а затем разрастается н звучнт во весь голос. Бессловесный танец — парное танго возннкает тогда, когда слова уже беспомоіцны, нелепы н чудовшцно неточны. Кажется, что онн танцуют всю ночь. В этом стнлнзованном танце длнтся мгновенне, ннкогда не noBToparoijjeecB...“C4acTbe моё’’ поёт патефон н всё вокруг. Звукн затнхают, н вдруг тусклая лампочка освеіцает убогнй угол co сломанной раскладушкой.
Спекгакль отлнчают снльные актёрскне работы, особенно Л.Мордачёвой, С.Кузьмнной. Элегантная, всегда подтянутая, гладко прнчёсанная, одетая не по моде 1940-х годов “Лндочка Рівановна” — само воплосценне норм н моралн обіцества. Это ожнвшнй портрет (который стонт на тумбочке Внкн) н вполне реальный днректор школы, но в тоже время — лііцо фантастнческое. Она прясутствует, наблюдает, остерегает героев в каждой сцене спектакля, взывает “обезумевшнх” к здравому смыслу. Она предстаёт то реальной женnjHHofi, то в воображеннн Внкн, то некнм лнцом от театра. Каждый раз Лндня Нвановна появляется с портретной рамкой, в которую заключает своё лнцо. Посредством этой метафоры Б.Луценко проводнт основную тему спектакля. Способность человека быть “больше” любых “рамок”, преодолевать ограннченность своего временн, сопротнвляться ему, плыть протнв его течення — однн нз крнтернев оценкн каждого героя. Лнрнческое, субьектавное воспрнятне мнра героямн н сценнческнй мнр, как обьектнвно суц;ествуюіі;ая реальность, разделены. Между отдельнымн явленнямн ассоцнатнвно возннкают особые, внесюжетные связн, создаюшне неповторнмую атмосферу спектакля н его обіцнй образ. Резкнмн штрнхамн, сценнческнмн метафорамн режнссёр выделяет моменты прнобіцення отдельных судеб к духовному содержанню потока временн. Значнмость каждой человеческой судьбы определяется тем, как много этнх моментов в ней было.
В школе ндёт ремонт. Она стонг накануне своего нового рождення. Жнзнь обновляется. Уходнт нз жнзнн Лндня Нвановна, наброснв на свой портрет траурную ленту, но вся школа ждёт появлення на свет нового человека — ребёнка Внкн. В случайных чертах медленного поступательного двнження временн проступают его непреходясцне н вечные черты: любовь, рожденне,
Ш9Г0Ш ШІЧЧН TWM9
шшомштіччіі тжмг
смерть. Нензвестно как сохраннлась на стенах школы старая, выглянувшая нз-под слоя штукатуркя фреска: в ослепнтельно голубом небе летят ослепнтельно белые птнцы. Так сценографнческн поддержнвается основная мысль спектакля. Красота, как знак духовностн, — действенный смысл н фннала спектакля. Нетороплнвымн двнженнямн расчнгцает Семён от слоя пылн н грязн круг старннного паркета. В гаснушем луче там снднт Внкторня.
В спектакле о временн, о людях, о судьбах послевоенного поколення, рассказанном сегодняшннм человеком н сегодняшнмм театральным языком, есть правда нашего дня, правда нсторнческая н человеческая.
1984 г. (в сооавторстве с Владймйром Мальцевым)
цМжй « лаца
Гастролн Белорусского акдемнческого театра нм. Якуба Коласа нз Внтебска всегда вызывают особенный ннтерес театралов. Вторая белорусская сцена, прославленная громкнмн актёрскнмн н режнссёрскнмн нменамн, подсознательно содержнт нные возможностн н потенцналы развнтня нацнонального театра, нежелн то, что предлагает купаловская сцена. Однако сегодня вопрос стонт нначе. Полупустой не только внтебскнй зрнтельный зал. Далеко не полон зал музыкальной комеднн, где в Мннске гастролнруют внтебчане, что заставляет задуматься о том, как вообше театру выжнть в наше смутное время.
Совершенно очевндно, что колосовцы выбралн путь сохранення собственной театральной траднцнн н возвраіцення к класснке. Большая часть прнвезённых спектаклей поставлены по пронзведенням мнровой н белорусской класснкн. Более того, “Мешане”, “Нестерка” уже шлн на сцене довоенного БДТII, как тогда нменовался внтебскнй театр. БІз современной драматургнн обрашает на себя вннманне премьера новой пьесы А.Дударева н В.Некляева “Вежа”. Постановкн на колосовской сцене каждой новой пьесы А.Дударева тоже сталн хорошей траднцней.
Все прнвезённые спектаклн созданы разнымн режнссёрамн, не случайнымн для данного театра людьмн. Н в этом тоже внден процесс собнрання творческнх снл, осмыслення оставшегося наследня. К лучшнм спектаклям, показанным в Мннске, я бы отнесла “Хама”, “Меіцан”, “Вежу”, “Генрнха IV”. В основном, нменно спектаклн по класснке определяют сегодня состоянне академнческой сцены.
Настояшая удача театра — “Хам”, спектакль Б.Эрнна по повестн Э.Ожешко. Кругом расцветают полнтнческне страстн, нзвергаются словесные потокн возмуіценнй, уходясцне в ннкуда, в вату безнаказанностн н безответственностн властей. Н вдруг в потоке этнх метаннй нз одной стороны в другую, в погоне за веіцамн, талонамн, рублямн возннкает спектакль не о проблемах современной соцнальной жнзнн, не о полнтнке. Co сцены в зал буквально льётся поток доброты н всепрошення, затопляюшнй озлобленные умы н душн. Нсторня любвн н страданнй Павла н Франкн воздействует на современного зрнтеля гораздо снльнее, чем театральная публнцнстнка н ннсценнровка газетных полемнк, вызывает глубокне н благородные чувства, а главное — эстетнческне эмоцнн.
КНІГІ ОНЛАЙН
