Беларусь превыше всего!
(О национальной беларуской идее)
Анатоль Тарас
Выдавец:
Памер: 240с.
Смаленск 2011
Вот основные идеологические постулаты нынешней русофильской проимперской беларуской историографии:
1. Самоопределение беларусов связывается с российским пространством, а не с Западной Европой. Роль беларусов в истории ВКЛ замалчивается. Как замечает С. Бьюрант, «тех, кто хочет связать судьбу Беларуси с Россией, мало интересует Вильня, Виленский край, беларуское наследие Великого Княжества».
2. Преследование беларуского языка и культуры как при царском режиме (например, уничтожение Греко-католической (униатской) церкви в 30-х годах XIX века, запрет беларуского языка в 1866 году), так и при Советах (например, массовые убийства в БССР в 1937—41 гг.) обходится вниманием.
3. Советская власть якобы была «благоприятной» для Беларуси.
4. До образования СССР Беларусь не существовала. Потому основа беларуской государственности — советская Беларусь, впервые провозглашенная в 1919 году.
5. В бывшем СССР Беларусь была «младшей сестрой» России.
6. Русских опять изображают только «освободителями», но не захватчиками и не колонизаторами.
7. В 1995 году вместо национальной символики была возвращена слегка измененная советская.
8. Беларусь была одним из наиболее «образованных» регионов СССР.
9. К беларускому языку относятся свысока как к деревенской речи. Если человек избирает родным языком русский, то это считается показателем «прогресса».
Выводы
В 13 из 14 нерусских республик бывшего Союза происходит «прощание с империей», включающее в себя строительство и консолидацию национальных государств. Только в Беларуси не наблюдается «перехода от империи», неотъемлемая часть которого — перемены в национальной историографии.
(1) Формирование нации в постсоветских республиках западной части СССР (за исключением Беларуси) осуществляется согласно либеральной модели и сочетается со строительством гражданского национального сообщества.
(2) Беларусь пошла другим путем, так как государственная власть оказалась здесь в руках «ассимилированных» — русскоязычных «советских». Они попытались провести беспрецедентный эксперимент по интеграции колонии назад в бывшую империю*. Лукашисты утверждали, что никакой «колонизации» Беларуси не было, что Россия была добрым «старшим братом».
(5) Россия не создала своего национального государства до момента формирования империи. Только распад советской империи дает Российской Федерации шанс превратиться в национальное государство.
Но в России до сих пор не появился такой лидер, который бы резко порвал с имперским прошлым и сделал выбор в пользу национального государства. Руководство России никак не может определиться, быть России национальным государством, либо возглавить новый союз и претендовать на роль «великого государства», либо совмещать первое и второе. Царская и советская
* Как мы видим сейчас, этот эксперимент полностью провалился. — Ред.
империи оставили россиянам глубокий постимперский кризис самоидентификации, связанный с поиском ответа на вопрос, где все же находится «Россия».
Итак, главная мысль автора состоит в том, что переосмысление прошлого, возрождение национальной истории и коллективной памяти играют основополагающую роль в «прощании с империей» и преодолении колониального наследия.
В постсоветских государствах возвращение национальной истории происходит одновременно с отказом от царско-советских имперских исторических моделей, лишавших эти нации прошлого, настоящего и будущего.
Новая национальная историография стремится доказать право новообразованных государств на независимость, обращаясь к «золотому веку» в доимперской истории. Она отвергает навязанный империей образ своей нации как «младшего брата», а ее культуры — как «более низкой», провинциальной.
ПОСЛЕ КОММУНИЗМА -
НАЦИОНАЛИЗМ
Роман Шпорлюк (профессор, США)
1. После коммунизма
Эрнест Гелнер в своем эссе «Возвращение туземца» (1996 г.) следующим образом сформулировал главную проблему посткоммунистического периода:
/Это /«проблема построения либерального, стабильного и зажиточного общества на руинах тоталитарной индустриальной идеократии*. Она является исторически абсолютно новой, в результате никто не знает способов ее решения, и, кстати, — никто не знает, существуют ли такие способы вообще» (1).
Несомненно, что такое событие, как распад СССР, заслуживает самого внимательного анализа. Почему после коллапса коммунистического режима и краха марксистско-ленинской идеологии Советский Союз не сохранился как единое государство, пусть под другим названием? Были популярны тезисы, согласно которым следовало ожидать, что советское государство выживет.
Во-первых, за более чем 70 лет советской власти в СССР образовалась новая социокультурная общность — «советский народ». Так считало большинство западных исследователей.
Во-вторых, СССР был наследником имперской России, хотя и под вывеской марксизма. Здесь образовался своего рода симбиоз национализма и коммунизма:
«Традиция российской державности была имперской традицией; в советскую эпоху эта традиция соединилась с ведущей ролью России в коммунистическом мире. Распространение коммунизма было почти тождественно распространению или возобновлению власти России...» (2).
Отметим, что подобной мысли придерживались многие из так называемых «буржуазных фальсификаторов» — знатоков
Из журнала «Arche», 2001, № 5. Перевод и редакция А.Е. Тараса.
* Идеократия — господство в обществе какой-то одной идеологии. — Прим. ред.
российских дел и явно не сторонников коммунизма. В частности, они полагали, что 1917 год способствовал формированию модерной русской (советской) нации примерно таким же образом, как 1789 год стал переломной датой в возникновении французской.
В-третьих, СССР был своего рода образцом успешной национальной модернизации, хотя последняя формально осуществлялась под лозунгами коммунистической доктрины как социалистическая индустриализация.
Более 30 лет тому назад Э. Гелнер писал в одной из своих работ о национализме:
«Хотя у нас недостаточно оснований утверждать, что советское государство может исчезнуть, есть определенные надежды, что исчезнет по крайней мере марксизм».
По мнению Гелнера, марксизму было суждено приобрести «достаточно скромную роль элемента русской национальной чести, патриотизма и антирелигиозности», однако государство, созданное на основе марксистской идеологии, должно выжить. Советский вариант марксизма, по Гелнеру, — это реинкарнация /новое воплощение — Ред./ российского национализма.
Наш подход имеет другой вид: мы рассматриваем коммунизм как разновидность национализма и, соответственно, сравниваем его с другими формами национализма.
Конечно, теперь мы ясно видим то, чего Гелнер когда-то не предугадал. Во-первых, он проигнорировал нерусские народы СССР, их национальные идеи и идеалы — но если учесть, в какое время он делал свои выводы, это не странно. К тому же он считал социалистическую индустриализацию своего рода этническим плавильным котлом. Во-вторых, Гелнер не рассмотрел вариант, при котором сами русские могли бы иметь какие-то собственные представления о своей национальной идентичности, выходящие за границы официальной коммунистической идеологии.
У событий 1991 года была собственная интеллектуальная предыстория. На границе 80—90-х годов произошла «трансформация» образа СССР: его начали трактовать как модернизированный вариант империй XIX века, более того — представлять как колониальную империю. Марк Бесинджер напоминает:
«К концу XX века империи стали /.../ объектом упреков и презрения со стороны тех, кто претендовал на статус наций с собственными государственными границами. Наиболее распространенной формой национализма, развившегося на большинстве территорий Советского Союза, стал антиколониализм. То, что по привычке рассматривалось как единое государство, вдруг повсюду начали пренебрежительно трактовать как империю» (3).
В этом хоре антиимперских и антиколониальных национальных движений не последнюю роль сыграли сами русские. Именно Россия возглавила «парад суверенитетов» — ту лавину деклараций независимости, которая привела к Беловежскому соглашению. Даже в советской еще печати накануне 1991 года можно было найти статьи с такими названиями, как «Россия против Москвы» или «Россия выходит из СССР». Николай Пэтру в этой связи пишет:
«...успех русской идеи в формировании альтернативной концепции русского национального сознания, помимо прочего, позволяет нам понять неожиданное отсутствие народной поддержки запоздалых попыток КПСС демократизироваться после 1989 года» (4).
Но если отказ русских от имперского наследия в пользу русского национального самоопределения оказался новым явлением, то отношение к СССР как к прямому наследнику царской империи имело более длинную историю. Чтобы лучше понять возникновение странного российского антиимперского феномена конца 80-х — начала 90-х годов и смысла других событий того времени, обратимся к этой истории.
Без знания докоммунистической истории России, Украины и Беларуси невозможно ни понять их современное положение, ни осмыслить будущее. Энтони Смит отметил:
«...для понимания современных наций и национализмов мы должны исследовать не только современные процессы и нужды, но и генеалогию наций» (5).
Я не утверждаю, будто именно национализм явился причиной коллапса коммунизма. Меня интересует другое — как падение коммунизма (независимо от причин) способствовало распаду одного государства и возникновению новых, в частности независимых России, Украины и Беларуси.
2. От традиционных культур к национализму и нациям
Начнем с истории русского национализма, русской нации и Российской империи в эпоху национализма, а также обратимся к такой теме, как отношения марксизма и коммунизма до и после 1917 года. Ричард Пайпс утверждал, что Россия стала империей до того, как сформировалась русская нация (6). Можно добавить, что Российская империя сформировалась также и до возникновения современного русского национализма.
Правление Екатерины II и Александра I было периодом, когда государство возглавило процесс модернизации и формирования нации — именно это обеспечило ему поддержку новорожденной интеллигенции. Лишь много позже новая российская интеллигенция начала борьбу за ограничение самодержавия, однако царизм отказывался трансформироваться в конституционную монархию. Единственной «уступкой» вызовам времени стало провозглашение лозунга «православие, самодержавие, народность». Самодержавие с того времени трактовалось не только как система, освященная небесами, но и как определяющая черта русской национальной идентичности.
КНІГІ ОНЛАЙН
