Беларусь превыше всего!
(О национальной беларуской идее)
Анатоль Тарас
Выдавец:
Памер: 240с.
Смаленск 2011
8. Rieber A. J. Struggle Over the Borderlands // The Legacy of History in Russia and the New States of Eurasia. Armonk, 1994, p. 81.
9. Там же, р. 79-80.
10. Липкин А. «Духовное ядро» как системообразующий фактор цивилизации: Европа и Россия // Общественные науки и современность. 1995, № 1, с. 64.
11. Kappeler A. Russland als Vielvolkerreich: Entstehung, Geschichte, Zerfall. Munich, 1992, p. 179.
12. Gellner E. Nations and Nationalism. Ithaca, 1983, p. 56-57.
13. Minogue K. & Williams B. Ethnic Conflict in the Soviet Union: the Revenge of particularism // Thinking Theoretically about Soviet Nationalities: History and Comparison in the Study of the USSR. New York, 1992, p. 233.
14. Hobsbawm E.J. Nations and Nationalism since 1789. Programme, Myth, Reality. (2 ed.) Cambridge, 1991, p. 164, 165.
15. Gellner E. Return of a Native, p. 45.
ИМПЕРСКИИ ДИСКУРС РОССИИ СТИМУЛ ДЛЯ НАЦИОНАЛИЗМА В БЫВШИХ КОЛОНИЯХ
Александр Грицанов,
кандидат философских наук
Старая песня на новый лад
7\ остаточно длительный по политическим меркам период Управления в России «сборных команд» президентов В.В. Путина и Д.А. Медведева наглядно продемонстрировал традиционную предопределенность политики России — имперской — внешней, авторитарной — внутренней.
Активный экспансионистский курс присущ этой державе уже более пяти столетий. Точкой старта можно считать «дранг нах Вест» московского князя Ивана III, нацеленный против Новгорода (1456 г.), Ливонии (1480 г.), Великого Княжества Литовского (1492 г.). Его внук Иван IVнаправил агрессию Москвы также и на восток, против Казанского и Астраханского ханств, а потом за Урал.
В духе этого традиционного курса, московские политики и идеологи всю территорию бывшей Российской империи считают своей исторической вотчиной. А это огромное пространство от Варшавы до южной части Курильских островов, от архипелага Франца-Иосифа до Кушки. Правящая элита Москвы и Санкт-Петербурга и в XXI веке руководствуется агрессивными политическими, экономическими и культурными стратегиями, соответствующими такой геополитической модели. Беларуский исследователь А.Е. Тарас верно подметил:
«Несмотря на исчезновение СССР с политической карты мира и значительные изменения, произошедшие во всех сферах жизни российского общества, большинство официальных российских изданий события царского и советского прошлого по-прежнему рассматривают в духе канонов... отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС. По-прежнему «правильным» считается только то, что до
Discursus (латин.) — довод, аргумент; Discours (франц.) — целенаправленная аргументация.
1917 года соответствовало имперским амбициям Петербурга, а с 1918 года — аналогичным устремлениям Москвы... Дескать, захват Российской империей этих стран /бывших союзных республик СССР/, оголтелая русификация, уничтожение национальной культуры, насаждение московской церкви — все это делалось ради блага порабощенных народов!» (1).
Имперская мифология
В результате государственного переворота 7 ноября (25 октября) 1917 года к власти в России пришла интернациональная террористическая организация. Сначала она именовала себя РСДРП, затем РКП(б), ВКП(б) и, наконец, КПСС.
Эта организация объявила главной целью своей деятельности «мировую революцию». В русле данного курса в декабре 1922 года на руинах Российской империи был создан Советский Союз. Так впервые во всемирной истории появилось геополитическое образование, которое с момента своего рождения открыто заявило о претензиях на мировое господство. Речь шла о перспективе создания Всемирной Республики Советов.
Коммунистические поэты публично предвещали времена, когда их «новая Родина» будет цвести «от Англии до Японии». Название (СССР) было выбрано удачно: без какого-либо упоминания о географическом месторасположении. 20-й советской республикой вполне могла стать Финляндия, 28-й — Болгария, а 39-й — Греция или Турция. Это ничего бы не изменило по существу.
Дальнейшие исторические события убедительно доказали, что идеи «мировой революции» и «всемирной республики советов» были всего лишь маскировкой традиционного курса Российской империи, направленного на безграничную внешнюю экспансию. Коммунистический Советский Союз оказался «новым изданием» царской Российской империи. Именно поэтому исследователи характеризуют СССР как «квазифеодальную империю».
Данный термин является маркером конкретной системы социальных отношений и культуры (цивилизации), вытекающих из специфической структуры ментальности и определяющих шкалу общественных ценностей.
Ментальным стержнем всякого традиционного культурного (цивилизационного) уклада является системный миф, представ-
ляющий собой комплекс взаимосвязанных мифологем. Для российско-советской квазифеодальной империи базовым выступает имперский миф. С.Н. Гавров предложил удачную версию комплекса мифологем, составляющих «скелет» идеологии Российской империи — СССР — современной Российской Федерации (2).
Миф Святой Руси — Имперского государства.
В национальном и культурном контексте «Святая Русь» понятие не столько географическое и историческое, сколько близкое к платоновскому «эйдосу» — понятию, существующему вне зависимости от возможности своего эмпирического воплощения. Это «благословенная святая Русь, для которой ничего не нужно, ни прав, ни внешнего богатства, ни порядка, ибо жребий ее не от мира сего...» (3).
Согласно и православному, и коммунистическому идеалу, именно Святая Русь должна «спасти» весь остальной мир: в этом тезисе проявляется мессианский комплекс, устойчивый к изменениям исторического и социокультурного контекста. Более того, и сегодня «поиск путей спасения мира, России не прекратился. Он продолжается» (4).
Миф Святой Руси постепенно превратился в миф Имперского Государства. Он наиболее важен в рамках национальной стратегии Российской империи — СССР — Российской Федерации. Имперское государство выступает в качестве метафизической квинтэссенции мифического «народа-богоносца», имеющего мало общего с конкретным народом, живущим на определенной территории.
Интересы этого государства абсолютно приоритетны по отношению как к отдельному человеку, так и к обществу в целом. Имперское государство продолжает в этом отношении традицию, идущую от государств Древнего Мира:
«Пред этой общей волей государства отдельный гражданин был совершенно беспомощным и бесправным... Государство было ^ак бы земным богом, отдельный же человек был рабом этого земного бога» (5).
В рамках мифа «Святой Руси» имперское государство и является той силой, которая способна привести человечество в эсха188
тологический рай, достигнуть конца истории, установить тысячелетнее царствие Божье на земле (= коммунизм).
Имперское государство выступает не только средством осуществления, но и целью «божественного проекта», поскольку земной рай должен быть не только организован по принципу российского имперского государства, но и быть ИМ САМИМ, расширившимся если не на все континенты, то хотя бы на всю Евразию. Миф имперского государства проявляется, в частности, в базовом тезисе (аксиоме), согласно которому государство должно быть сильным, и чем оно сильнее, тем ближе к идеалу. Отсюда следует необходимость усиления его любыми средствами, не считаясь с ценой очередного укрепительного проекта.
Миф Святой Руси — Имперского Государства раскрывается через 7 основных исторических мифологем:
(1) Московия является единственной законной преемницей Киевской Руси. Другие русские земли, в соответствии с ролью, предначертанной свыше (Богом!), только периферия, центром выступает сначала Киев, в последующем — Москва (временно уступившая свой статус Санкт-Петербургу).
То, что эта мифологема не соответствует исторической реальности, — очевидно. В неангажированной философии истории Евразии утвердился тезис о врожденном (генетически обусловленном) антагонизме между русскими (финно-тюркским этносом) и поляками-беларусами (балто-славянским этносом) (6).
Была ведь и другая линия развития, условно обозначаемая как демократическая традиция, идущая от Киевской Руси через Новгородскую и Псковскую республики. Но главные роли в ней играли не финско-тюркские, а славянские земли, развивавшиеся под властью Великого Княжества Литовского, где города приняли магдебургское право, где отношения между центральной властью и народом регулировались в договорной форме. Поэтому имперская идеологическая традиция Московии эту линию всегда отвергала, замалчивала, не признавала.
(2) Святая Русь (она же Московское царство, Российская империя, СССР, Российская Федерация) постоянно пребывает в окружении внешних врагов. Ей приходится терпеть незаслуженные обиды от коварных и агрессивных соседей, но сама она никогда ни на кого не нападает. Окрестные земли Святая Русь присоединяет только тогда, когда они «сами просятся» под руку
Москвы. Оказание братской помощи тоже вынужденное, ее приходится оказывать, откликаясь на зов угнетаемого кем-то народа, и отказать в этой просьбе никак нельзя, поскольку глас народа есть глас Божий.
(3) Святой Руси приходится наносить превентивные удары отнюдь не с целью агрессии, а лишь для того, чтобы упредить агрессивные намерения врага, спасая при этом как отдельные народы, так и целые регионы. Вхождение в состав Российской империи является благом для ближних и дальних ее соседей, поскольку «правоверный россиянин есть совершеннейший гражданин в мире, а Святая Русь — первое государство на Земле» (7).
(4) Наделение окружающего мира, прежде всего Запада — главной цивилизационной альтернативы феодальной империи — набором отрицательных, а то и просто губительных для российского человека свойств. Подозрительному и негативному восприятию окружающего империю мира способствует постоянно воспроизводящаяся «сложная международная обстановка», что подкрепляется исторической статистикой. В российской истории военные периоды преобладают над мирными («за 36 лет петровского правления Россия знала всего один по-настоящему мирный год») (8). При этом «за кадром» остается тот факт, что инициатором подавляющего большинства военных кампаний (например, захвата Сибири, Прибалтики, Кавказа, Средней Азии) была именно «Святая Русь».
КНІГІ ОНЛАЙН
