Деды: дайджест публикаций о беларуской истории
Выпуск 14
Выдавец: Харвест
Памер: 320с.
Мінск 2014
Изяслав, сын Рогнеды, внук Рогволода
Строго говоря, о нем, как и о дедушке Рогволоде, ничего не известно, кроме факта существования, наличия двоих сыновей (Всеслава и Брачислава) и смерти — то ли в 1001 году, то ли в 1003. Выходит, что он помер вскоре после матушки Рогнеды, преставившейся в 1000 году неизвестно в каком возрасте и неизвестно от чего.
Понятно также, что характеристика Никоновской летопись («тихий, кроткий, смирный, милостивый») , основную часть которой написали в конце 1520х годов, т.е. спустя 500 с лишним лет после смерти Изяслава полностью высосана из пальца. Эта характеристика понадобилась для того, чтобы изобразить Изяслава ревностным христианином. Дескать, именно при нем и благодаря его стараниям жители Полотчины поголовно приняли крещение, и церковное дело пошло так хорошо, что уже в 991 или в 992 году здесь была учреждена одна из первых на Руси епископий. На самом же деле христианизация Полотчины происходила совершенно иначе, но об этом — ниже.
Здесь мы видим явную нестыковку по датам. Если Рогнеда родила Изяслава в 981 году (беременность, как известно, длится 9 месяцев), то за мать он заступился в возрасте менее б лет, когда Владимир был еще язычником (напомню, что Владимир крестился в Крыму, в греческом Корсуне в 987 г.) Неужели Изяслав в пять с чемто лет был настолько развит умственно и морально, что мог произнести речь перед разгневанным отцом?!
Непонятно также, когда Изяслав успел стать отцом двоих детей? Ведь выхо
дит, что его сын Всеслав (умерший в 1003 г.) княжил младенцем (если вообще княжил), а Брачислав занял престол в дошкольном возрасте.
Все эти противоречия исчезают, если считать Изяслава не сыном Рогнеды, а младшим братом. Тогда выходит, что он наследовал престол после смерти Рогволода в 988 году (не случайно ведь «ПВЛ» упоминает о том, что заботливый Владимир именно тогда распределил уделы между своими малолетними сыновьями, в том числе Изяславу отдал Полоцк.
История со сватовством и с устроением обиженным юнцом «разборки по полной программе» выглядит неправдоподобно. Воинов у Владимира (Вальдимара) было мало, так как
Изяслав
деньги для найма таковых отсутствовали, а сам он еще ничем не успел себя прославить. А тут большой город по меркам того времени (более трех тысяч жителей) , не уступавший ни Новгороду, ни Киеву, окруженный частоколом за которым, вопервых, сидят дружинники Рогволода, а вовторых, имеется ополчение горожан.
Кроме того, непонятно зачем 1516 летнему парнишке вдруг понадобилась жена. Ведь у него, как и у других князьейязычников, имелся штат наложниц. Женились князья и в те времена, и позже, исключительно по политическим либо экономическим соображениям.
Ввязываться в войну с полочанами, исход которой неизвестен, было бы верхом глупости. Владимир же, судя по его дальнейшим поступкам, глупостью не страдал. Союз с Рогволодом был намного выгоднее войны с ним: тесть мог выделить зятю определенную сумму для уплаты жалованья наемникам, а также пополнить дружину группой местных «искателей удачи». Как известно, лучшим гарантом договоров во времена раннего и позднего феодализма считался брачный союз. Здесьто и появляется на сцене Рогнеда.
Вполне вероятно, что она действительно не хотела идти за Владимира. Но почему? Причины могут быть разные. Например, нам неизвестен ее возраст. Не исключено, что Рогнеда была старше Владимира лет так на 10, если не больше.
Что же касается объяснения летописца («не хочу розувати робичица»), то здесь требуется пояснение. «Розувати» означает обычай, по которому жена снимает обувь с ног мужа, а «робичиц» это указание на происхождение. Известно, что матерью Владимира была Малуша, ключница его матери. Мол, служанка, не состоявшая в браке со Святославом. Но, как уже сказано, и Святослав, и Владимир, и Рогволод были язычникамимногоженцами. Вовторых, сама Малуша происходила из знатного рода. Некоторые исследователи утверждают, что ее отец — это Мал, князь Деревской земли, родом из готской династии Амалофридов, тогда как мать была дочерью чешского короля. В Киеве Малуша находилась в качестве заложницы от древлян. «Знатность» ее была повыше, чем у Рогнеды Рогвол одовны.
В общем, история с захватом Полоцка, убийством Рогволода и насилием над Рогнедой выдумана от начала и до конца. Напомню, что самый старый вариант «ПВЛ» сохранился в Новгородской летописи, написанной не ранее середины XI века. Полоцк к тому моменту уже несколько десятков лет враждовал с Киевом. Новгород же, в отличие от независимого Полоцка, подчинялся власти киевских великих князей.
Соответственно, одной из задач тогдашних сочинителей (наряду с прославлением величия правящей династии) являлось объяснение причин этой вражды. Причем только такое объяснение, которое, вопервых, показывало Владимира Святославича и его потомков в выгодном свете, а вовторых, способствовало преклонению перед Церковью. Ведь летописцы все как один были ее служителями!
Историки о Рогволоде, Рогнеде, Изяславе
В подтверждение своих рассуждений приведу две обширные цитаты. Первая — из книги нашего замечательного историка Митрофана ДовнараЗаполь[216]
скоро «Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия» (Киев, 1891):
«Вполне славянское имя Рогволода и дочери его Рогнеды также не подтверждает его варяжского происхождения.
/Встречающиеся в договорах с греками имена норманнов не подвергаются переделкам, который сближали бы их с русскими словами; поэтому производить Рогволода из скандинавского Ронгвальда нет основания. Имя Рогволода осталось за многими из последующих полоцких князей, следовательно оно не было случайной переделкой. — М.Д.З./
(...) «В рассказе летописи о походе Владимира на Полоцк, о сватовстве двух князей к Рогнеде несомненно слышится предание, может быть, дружинная песня, сложенная про добывание Владимиром красавицыневесты, о препятствиях к этому браку и о победе, одержанной над гордой красавицей. Все это так похоже на песенный эпический мотив, который встречается и в наших былинах, и в северных сагах, и в ломбардском цикле сказаний. Песня об этом сватовстве Владимира могла сложиться из преданий в эпоху жестокой борьбы Мономаха (великий князь в 11131125 гг. — А. Т.) и его сына Мстислава (великий князь в 11251132 гг. — А.Т.) с полоцкими князьями, когда дружинники старались всячески выяснить себе причины, отчего «Рогволожи внуци взимают меч» на племя Ярославово, когда князья старались установить по возможности законность необычной расправы с полоцкими князьями.
/Исследователи нашей былинной поэзии сделали некоторым указания о связи сватовства Владимира к Апраксии — в былинах — с эпизодом о Рогнеде в летописи (О. Миллер «Илья Муромец и Богатырство Киевское»; Халанский «Великорусские былины»; П. Ровинский «Русские народные картинки»; Кирпичников «Поэмы Ломбардского цикла» и др. Но ни одним исследователем вопрос прямо поставлен не был. — М.Д.З./
Все это заставляет с большою осторожностью относиться к сказанию нашей летописи. Но, тем не менее, пока вопрос остается невыясненным, и выясниться он может только тогда, когда исследователи народного эпоса дадут более твердые основания того, насколько известное историческое событие воздействовало на песенную поэзию и наоборот, какое из свидетельств нашей летописи можно принять за предание, перешедшее в летопись из эпоса».
(...) «Изяславль — с этим названием связывается легендарный рассказ летописи о Рогнеде и о построении для нее и для ее сына Изяслава этого города Владимиром Святославичем. Изяславль — ныне местечко Минского уезда — Заславль. Предания и названия урочища указывают на связь Рогнеды с этим городом. Так, предание гласит, что речки Черница и Княгииька были названы так в честь Рогнеды; около самого города было озеро (ныне болото), называвшееся «Рогнедь». В народе указывают также могилу Рогнеды»*.
/Предание это общеизвестно. О нем писал П.М. Шпилевский («Путешествие по Белоруссии», «Современник», 1854, № 11, с. 3435). Это же предание повторил А.И. Слупский (см. его работу «Изяславль и Туров — рассадники христианства, основанные Владимиром Св. в нынешней Белоруссии». Минск, 1888). Слупский настаивает на том,
** То, что народ в своих преданиях связывал какието места с Рогнедой, не является историческим доказательством. Достаточно напомнить в этой связи, что многочисленные древние курганы народ называл шведскими могилами, хотя шведы воевали в этих местах на много столетий позже, в начале XVIII века. — А. Т.
что предание о построении Изяславля Владимиром Ярославичем представляет исторический факт.
Наши соображения о построении Изяславля не Владимиром, а самим Изяславом, и о значении его как колонизационного пункта, напечатаны в «Киевской Старине» (1888 г., август), в критической заметке о «СевероЗападном календаре».— Авт./
/В № 133 «Киевлянина» за 1887 год есть заметка о Преображенской церкви в Изяславле, построение которой тоже приписывается Владимиру Святославичу. Если верить описанию, церковь действительно относится к дотатарской эпохе, но исторические сведения, сообщенные автором заметки о ней, не заслуживают внимания. — М.Д.З./
***
Вторая большая цитата — из доклада Вацлава Пануцевича, с которым он выступил еще в 1953 году:
«С прихода Владимира к власти в тогдашней Руси принято начинать историю Полотчины, поскольку летописи приводят сообщение о нападении Владимира на Полоцк из Новгорода с варяжской дружиной, убийстве полоцкого князя Рогволода и его сыновей, насильном взятии себе в жены княжны Рогнеды.
Однако критическая оценка ПВЛ и, в частности, Лаврентьевской летописи на фоне других материалов приводит к глубокому сомнению относительно правдоподобности этих сообщений. Уже при внешнем взгляде на раздел «лето 6488» в «ПВЛ» и раздел 1128 в «Лаврентьевской летописи» бросается в глаза обширное пространное повествование, резко отличающееся от скупых и сухих летописных заметок. Вне всяких сомнений это более поздние компиляторские вставки, то ли взятые из народных легенд, то ли созданные самими компиляторами на основе тогдашней фантастической литературы, на что обращали внимание еще А.А. Шахматов и другие исследователи (34). (...)
КНІГІ ОНЛАЙН
