КНІГІ ОНЛАЙН
Чудовские принадлежали к среднему слою шляхты Речи Посполитой. В XVII в. известен Мстиславский подсудок Ян посол от воеводства на сейме 1623 г. Мартин Ян, королевский секретарь, получил в Новогруд ском повете имение Кустин; трое Чудовских подписались в 1668 г. за избрание королём Михала КорибутВишневецкого, двое при избрании Августа II; Михал Чудовский был камергером Станислава Августа [1, s. 3132]. О муже Констанции Радзивилл Казимире Ивановиче Чудовском в польской литературе сведений не нашлось, он числится лишь в российском «Сборнике биографий кавалергардов» (т. 3. 18011825). Недавно его имя мелькнуло в публикации В.Л. Носевича по демографической статистике: в 1826 г. он купил у дочери покойного генералмайора И. Неплюева имение Корень (Красный Бор) в Борисовском повете. После смерти Казимира Чудовского 12 июня 1846 г., имение, насчитывавшее более 150 дворов, унаследовал его брат Алексей [14]. Очевидно, после Казимира и Констанции Чудовских детей не осталось. 103 Александр Ярошевич Имена супругов Чудовских обнаружились в судебном деле о бриллиантах покойной Констанции, которое затянулось на многие годы в разных инстанциях и, как будто, было разрешено в Мозырском уездном суде. Спор о драгоценностях возник вскоре после кончины Констанции в 1824 г. Суть состояла в том, что претензии на её бриллианты предьявила старшая из сестёр Виктория, к тому времени уже состоявшая в разводе с мужем, графом Неселовским. В 1822 г., по оценке петербургского ювелира Филиппа Дюваля, стоимость их составляла более 40 тыс. рублей серебром [9, 1. 56]. 15 ноября 1828 г. в гражданском трибунале Мазовецкого воеводства в Варшаве было достигнуто соглашение между сторонами, по которому Чудовский обязался передать часть бриллиантов Виктории. Но этого не произошло, поскольку бриллианты были отданы под залог в Петербурге, а полученные под них деньги истрачены. Сам Чудовский в это время жил в заложенном радзивилловском имении ДавидГородке. Потянулась волокита с разбирательством дела в разных инстанциях, так как ответчик упорно не являлся в суды (ни в 1829 г., ни в 1838 г.). При очередном разбирательстве в 1843 г. в Мозырском уездном суде поверенный Чудовского губернский секретарь Савелий Осипов, возвращаясь к истоку тяжбы и презрев светские приличия, заявил, что «графиня Неселовская сама вовлекла изворотами господина полковника Чудовского в сватовство к дочери своей Идалии, следствием чего явился мировой акт 1827 г.». Судя по всему, до брака дело не дошло. С. Осипов напирал на то, что ответчик вовсе не брал бриллианты у Неселовской, а достались они ему от жены Констанции. Он пытался оспаривать как самую варшавскую мировую сделку, так и оценку стоимости драгоценностей. Поверенный истицы 3. Ленкевич представил претензии Виктории Неселовской на сумму 90 тыс. злотых, с учётом процентов за прошедшие годы. Суд принял решение взыскать в её пользу деньги по оценке ювелира с имений Красный Бор и Словечно, но без процентов, однако обе стороны остались недовольны. К тому же, имения полковника находились не в Мозырском уезде. Чудовский, пытаясь избежать платежей, направил апелляцию в Минскую палату гражданского суда. Однако палата постановила взыскать присуждённую сумму с имения Чудовского Красный Бор (1844 г.). Так и не дождавшись денег, Виктория Неселовская направила очередное прошение уже на высочайшее имя. Чем история закончилась, неясно [9]. 104 Надгробие Констанции Чудовской Историков искусства и ныне волнует тот же вопрос, которым задавался полтора столетия назад служащий Несвижской ординации Людвик Кондратович: кто же изготовил впечатляющий алтарьнадгробие Констанции Чудовской? В этот период (около 1825 г.) даже в Вильно крайне редки и более скромные скульптурные надгробия. Единственный виленский скульптор, способный создать Несвижский алтарь, это, возможно, Казимир Ельский (17821867), разносторонне образованный профессор Виленского университета. Закончив при нём гимназию, он обучался живописи у Яна Рустема и Франтишка Смуглевича, архитектуре у Михаеля Шульца, скульптуре у А. Лебрена (в 18041808 гг.). В 1809 г. на стипендию от графини Людвики Плятер Ельский три месяца стажировался в петербургской Академии Художеств у А. Мартоса, И. Прокофьева, Ф. Щедрина и В. ДемутМалиновского. В 1810 г. он получил степень магистра изящных искусств, после смерти А. Лебрена преподавал скульптуру в Виленском университете (18111814 гг.), в 1822 г., защитив доклад «О связи архитектуры, скульптуры и живописи» стал адъюнктом, затем профессором. После закрытия Виленского университета в 1833 г. Казимир Ельский переехал в Краков [4, s. 279281]. В Вильне сохранились два надгробия его работы с бюстами: епископов Стройновского в университетском и Коссаковского в кафедральном костёле. Связать Казимира Ельского с Несвижем мог его брат Ян, архитектор, реставрировавший в 18291832 гг. дворец Радзивиллов в Несвиже, а чуть позже строивший дворец в Радзивиллимонтах [6, с. 452]. В 1й пол. XIX в. мемориальная скульптура переживала расцвет в Петербурге, где творили такие выдающиеся мастера как М.И. Козловский, И.П. Мартос и другие. Примечательно иконографическое сходство женской фигуры в Несвиже с рельефом на надгробной стелле Н.А. Загряжского в Павловске работы И.П. Мартоса 1824 г. [7, с. 84]. Видеть её в 1809 г. Казимир Ельский ещё не мог, поэтому их сходство, скорее, типологическое. Но в памяти скульптора могло остаться надгробие генерала П.А. Талызина в АлександроНевской лавре (А.Н. Воронихин, 1803 г.) в виде эдикулы над саркофагом, с лежащей наверху бронзовой фигурой плакальщицы неизвестного мастера [7, с. 89]. Во всяком случае, Несвижское надгробие ближе всего к петербургским мемориалам. 105 Александр Ярошевич Источники и литература 1. Herbarz Polski Kaspra Niesieckiego. T. 4. Warszawa, 1901. S. 3132. 2. Lexikon der christliche Ikonographie. T. 7. S. 338 3. Polski slownik biograficzny. C. 238 4. Slownik artystow polskich i obcych w Polsce dzialajacych. T. 3. 1979. S. 279281. 5. Slownik artystow polskich i obcych w Polsce dzialajacych. T. II. Wroclaw Warszawa Krakow Gdansk, 1975. S. 6. 6. Бажэнава В. Д. Радзівілы. Альбом партрэтаў 1819 стагоддзяў “leones familiae ducalis Radivilianae. Мінск, 2010. C. 452. 7. Ермонская В.В., Нетунахина Г.Д., Попова Т.Ф. Русская мемориальная скульптура. М., 1978. С. 84. Ил. 98. 8. Ермонская В.В., Нетунахина Г.Д., Попова Т.Ф. 1978. С. 89. Ил. 109, ПО. 9. НИАБ. Ф. 146, оп. 2, д. 203, л. 56. 10. НИАБ. Ф. 146,оп.2,д. 203. 11. НИАБ. Ф. 1781, оп. 27, ед. хр. 404. 12. НИАБ. Ф. 1781, оп. 27, ед. хр. 468. 13. НИАБ. Ф. 1781, оп. 27, ед. хр. 484, л. 22. 14. Носевич В.Л. Демографические показатели белорусского крестьянства во 2й половине 18 первой половине 19 в. Компьютер и историческая демография/ http: //vbn.by/node/198 15. Сыракомля У. Добрыя весці. Мінск, 1993. С. 225. 106 ДАКУМЕНТАЛЬНАЯ СПАДЧЫНА Аляксандр Доўнар ДАКУМЕНТ 1758 Г. АБ МЕРАХ СУПРАЦЬПАЖАРНАЙ БЯСПЕКІ НЯСВІЖА 1 4 мая 1758 г. у Нясвіжы адбыўся вялікі пажар, у выніку якога згарэла значная частка горада...1 Улічваючы памеры страт і наступствы пажара, справа разглядалася асабіста дзевятым нясвіжскім ардынатам, віленскім ваяводам, гетманам Вялікага Княства Літоўскага, князем Міхалам Казімірам Радзівілам у Нясвіжскім ардынацыйным судзе. Было праведзена скурпулёзнае следства, у ходзе якога шукалі як непасрэдныя прычыны і вінаватых у пажары, так і разглядалі ўмовы, што прывялі да такога маштабнага бедства. Было выяўлена, што агонь заняўся з дому нясвіжскага яўрэя Шмойлы Шымшановіча, а прычынай яго распаўсюджвання стала неналежная арганізацыя і няправільнае вядзенне супрацьпажарнай справы ў горадзе з боку нясвіжскіх магістрата і кагала. Падчас следства пільна вывучаўся не толькі рэальны стан спраў у горадзе, сістэма працы гарадскіх улад, але і нарматыўнаправавая база іх дзейнасці2. 1 AGAD. AR. Dz. XV. Т. 18. Р. 1. S. 76. 16 мая 1758 г. быў складзены рэестр «пагарэльцаў Старога горада Нясвіж», у якім пазначаны трымальнікі 228 згарэўшых дамоў, як і адзначана, што пажарам быў пашкоджаны касцёл дамініканцаў, згарэла Віленская брама, шпіталь, мураваная сінагога, яўрэйская лазня пры сінагозе і інш. AGAD. AR. Dz. XV. Т. 7. Р. 1. S. 143145. 2 Былі прааналізаваны прывілеі і ўніверсалы ўладальнікаў Нясвіжа, каралей польскіх і вялікіх князей літоўскіх, канстытуцый сойма Рэчы Паспалітай, якія былі выдадзены гораду Нясвіж з 1586 па 1758 г. 108 Документ 1758 г. аб мерах супрацьпажарнай бяспекі Вынікам судовага пасяджэння Нясвіжскага ардынацыйнага суда стала вынясенне прыгавора (дэкрэта) ад 1 ліпеня 1758 г.3 Як адзначалася вышэй, вінаватымі ў пажары былі прызнаны жыхары і ўлады горада Нясвіжа як мяшчане магдэбургскага права, у першую чаргу магістрат, а таксама нясвіжскі кагал і яго старэйшыя. Вінаватым быў прысуджаны штраф (віна): нясвіжскаму магістрату і кагалу па 100 злотых. На збор дадзенай сумы давалася тры дні ад вынясення прысуду: штраф патрэбна было ўнесці нясвіжскаму ардынацкаму суду 3 ліпеня 1758 г. Пры затрымцы выплаты штрафа яго памер павялічваўся ўдвая4. Акрамя штрафа магістрат быў прысуджаны да «слухання» на першых імшах у нядзелю Божага набажэнства на працягу трох тыдняў пасля вынясення дэкрэту, трымаючы запаленыя вялікія свечы: Антоній Пашкоўскі, прэзідэнт; Якуб Нячай, Ігнацій Баркоўскі, Марцін Маслоўскі, бурмістры, з трохлокцевай свячой; Юрый Аляхновіч, Антоній Баранцэвіч, Пётр Тапалеўскі, радцы; Юры Бахановіч, Вацлаў Розычка, Стафан Баркоўскі, Ігнацій Савіцкі, лаўнікі; Сымон Лаза, пісар, з трохлокцевай без чвэрці свячой; цэхмістры: кравецкі Лявон Барысевіч, кавальскі Мікалай Раўтовіч, кушнерскі Ян Малевіч, ткацкі Адам Пракаповіч, шавецкі Матэвуш Ланевіч, мулярскі Пётр Галянкевіч, купецкі Феадор Кашчэй з лакцёвай на паўтрэці свячой. Прычым, прэзідэнт, бурмістры, радцы, лаўнікі, пісар павінны былі маліцца на гэтых набажэнствах аб ахове горада ад пажараў стоячы на каленях, а цэхмістры «крыжом ляжаць»5. Старэйшыя кагала 1757 і 1758 гадоў прыгаварваліся да двухтыднёвага зняволення ў нясвіжскай замкавай турме з прыцягваннем да працы на валах. Прычым, калі б дадзены дэкрэт, ці які яго пункт не выконваўся, то пакаранні мусілі паўтарыцца6.