КНІГІ ОНЛАЙН
19. Олюнина, Е. Влияние запрета продажи спиртных напитков на жизнь населения Могилевской губернии // Вестник Могилевского земства. 1915. № 10. С. 2125. 20. Социалистреволюционер. 1917. 23 ноября. 21. Такала, И. Р. «Веселие Руси»: История алкогольной проблемы в России. СПб., 2002. С. 186. 242 Сергей Рындин ДЕПОРТАЦИЯ ГЕРМАНСКИХ И АВСТРОВЕНГЕРСКИХ ПОДДАННЫХ ИЗ НЕСВИЖА В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ Иностранные подданные составляли незначительную долю населения белорусских губерний. Результаты всероссийской переписи 1897г. показали, что в пределах Минской, Витебской, Виленской, Гродненской и Могилевской губерний постоянно проживали 12973 иностранца (0,15% от общего количества постоянных жителей данных губерний). Примечательно, что большинство состояло в подданстве сопредельных с Россией государств Германии (9.704 чел.) и АвстроВенгрии (2896 чел.) [5, с. 13]. Аналогичная ситуация была характерна в частности и для Слуцкого уезда. В 1903 г. в его пределах проживало ПО иностранцев. 87 из них являлись подданными Германии, 14 АвстроВенгрии, 5 Франции и 4 Швейцарии. По роду занятий они были чернорабочими, овчарами, стекольщиками, прислугой и т.д. [2, л. 119127]. 7 человек из этого списка постоянно жили в г. Несвиже: Франц Венцель, архитектор в замке князя Радзивилла, Юлиус Венцель, управляющий замком, Андрей Пастаремчак, садовник князя Радзивилла, Генрих Риграф и Генрих Вигандт, булочники, АмалияПаулина Корт, прислуга, Эмилия Дебакер, гувернантка. Все, за исключением француженки Эмилии Дебакер, имели германское подданство [2, л. 123 об.124 об.]. Еще до начала Первой мировой войны местная гражданская администрация собирала сведения о пребывавших в уездах иммигрантах. В первую очередь губернское руководство интересовалось лицами, проходившими ранее военную службу в армиях иностранных государств. Ин 243 Сергей Рындин формация затем передавалась военным властям. В военное время собранные сведения использовались для осуществления репрессивных мер. Подданные и выходцы из воюющих с Россией государств стали рассматриваться властями и обществом как неблагонадежный элемент. Их считали потенциальными шпионами и резервом для армий противника. 25 июля 1914 г. (по старому стилю) и.о. начальника Генерального штаба М.А. Беляев приказал выселить из местностей, объявленных на военном положении, всех подданных неприятельских государств мужского пола призывного возраста и интернировать их в специальные лагеря в Вятке, Оренбурге и Вологде. 27 июля 1914 г. этот приказ был дополнен верховным главнокомандующим Николаем Николаевичем. Он распорядился выселять всех скольконибудь подозрительных иностранцев независимо от пола и возраста. В последующие месяцы власти заявили о своем намерении систематически удалять из ближайших к фронту районов «враждебных» подданных без исключения. Такой указ был издан в октябре 1914 г. начальником штаба Верховного главнокомандующего Н.Н. Янушкевичем. Общественности он преподносился как одна из мер в ответ на «зверства врага» по другую сторону фронта [1, с. 145147]. Это означало, что подданные Германии, АвстроВенгрии и Турции могли быть лишены всех прав и изгнаны с места своего жительства за те или иные действия их правительств. Депортация иностранцев из Слуцкого уезда в Вологодскую, Вятскую Оренбургскую, Саратовскую и Самарскую губернии началась 2526 июля 1914 г. [3, л. 127] Многие из подданных Германии и АвстроВенгрии стали писать губернаторам ходатайства о невыселении, ссылаясь на различные обстоятельства: болезнь, возраст, славянское происхождение, долгое проживание в России. В редких случаях эти ходатайства удовлетворялись. 2731 июля 1914 г. губернатор Гире позволил оставить в Несвиже германских подданных Юлию Вышемирскую, Анну Шульц вместе с 3летним сыном и Ядвигу Почель [3, л. 17,27, 28]. Но решения о невыселении могли приниматься и на более высоком государственном уровне. Так, в августе 1914 г. от депортации из Несвижа был освобожден подданный Германии князь Фердинанд Радзивилл, председатель польской группы в рейхстаге. Для этого потребовались распоряжения военного министра, министра внутренних дел и начальника штаба Минского военного округа на театре военных действий [3, л. 64, 65, 71]. Однако над всеми подданными воюю 244 Депортация германских и австровенгерских подданных щих с Россией государств, не подлежащими выселению, устанавливалось постоянное наблюдение со стороны местной полиции. В то же время принимались жесткие меры военного времени. Пытаясь освободиться от действия репрессивных мер, подданные Германии и АвстроВенгрии пробовали перейти в российское подданство. В фондах Национального исторического архива Беларуси сохранились соответствующие ходатайства частных лиц, заполненные ими анкеты, переписка властей и их резолюции. Некоторые из просителей апеллировали к отсутствию связей с заграницей. Уже будучи в ссылке, многие иностранцы пытались получить разрешение на её отмену. В ноябре 1914 г. 67летний германский подданный Герман Лянге, немец по национальности, депортированный летом этого года в г. Орел, в своем прошении на имя минского губернатора писал, что по происхождению являлся германским подданным, но со дня рождения жил в России. Он возбуждал ходатайство о принятии в российское подданство, но начавшаяся война так и не позволила ему нигде приписаться. Лянге сообщал и о своей семье об оставленной в Несвиже 60летней жене Марии, которая, по его словам, оказалась без средств к существованию, о двух сыновьях, которых как военнопленных также выслали. Лянге описал и свою жизнь в ссылке. Он израсходовал все наличные деньги, задолжал 15 рублей и, будучи по болезни неспособным к труду, стал беспомощным. Минский губернатор оставил ходатайство Лянге о возвращении в г. Несвиж, где тот занимался скупкой и перепродажей кабанов, без последствий [3, л. 323324]. В тяжелом положении оказывались семьи, оставшиеся без кормильцев. 22 ноября 1914 г. жительница г. Несвижа германская подданная Екатерина Степановна Вигандт написала минскому губернатору: «Муж мой Герман Вигандт 58 лет, как принадлежащий к подданным Германии, выслан из г. Несвижа в г. Самару по распоряжению властей. Хотя он и числится официально подданным Германии, но у него ничего общего с Германией, кроме паспорта, нет, так как он с малых лет проживал в России. Вся семья наша воспитывалась в чисто русском духе. Так как личный труд мужа служил единственным источником существования нашей семьи, то высылка его из г. Несвижа, где он работал в качестве кондитера, повлекла за собой окончательное наше материальное разорение и вся наша семья, состоящая из меня, женщины весьма преклонных лет, и трех дочерей, осталась без всяких средств к существованию. 245 Сергей Рындин Повергая участь нашей ни в чем не повинной семьи на усмотрение Вашего Превосходительства, имею честь покорнейше просить принять во внимание старческий возраст мужа моего и возбужденное им до начала войны ходатайство о принятии его с семьей в число русских подданных, разрешить ему возвратиться в г. Несвиж». Ходатайство Вигандт также было оставлено без последствий [3, л. 336337]. В редких случаях высланные получали возможность вернуться. 20 сентября 1914 г. с прошением к минскому губернатору обратился князь Альберт Георгиевич Радзивилл. Он ходатайствовал о возвращении из ссылки в Несвиж доктора медицины Генриха Досталя. Как австрийский подданный, он был выслан в Пермскую губернию. Князь Радзивилл обосновал свою просьбу тем, что в его замке действует лазарет, остро нуждающийся в медицинском персонале. Возможно, это ходатайство и было удовлетворено, поскольку в январе 1915 г. губернатор позволил Генриху Досталю переехать из Несвижского имения Радзивиллов в Киевскую губернию [3, л. 183183 об., 382]. Российские власти также подозрительно относились к пребыванию в западных губерниях жителей Галиции, в начале войны занятой российскими войсками. Официальная пропаганда представляла данную территорию как исконно русскую землю, освобожденную от австрийского ига. Однако в январе 1915 г. поступить на службу в имение Радзивиллов в Несвиже попытались двое галичан, австрийских подданных Станислав Марыняк и Ян Ярембский. В своем прошении они писали главному начальнику Киевского военного округа: «В виду ощущения крайней необходимости в материальных средствах, покорнейше просим о разрешении вашего высокопревосходительства на проживание в пределах Российской империи, где нам представляется возможность занять должности в имении князя Радзивилла, находящегося в местечке Несвиже Слуцкого уезда Минской губернии и таким образом этим самым Вы дадите нам возможность зарабатывать на пропитание для себя и наших семей». Даже несмотря на отсутствие в Киевском жандармском управлении какихлибо компрометирующих сведений на этих лиц, военные власти сочли их пребывание в Слуцком уезде, как австрийских подданных, нежелательным [3, л. 398 400]. Аналогичное решение было принято и по прошению еще одного галичанина Франца Жарского. Накануне войны он прибыл в имение князя Радзивилла в Несвиже, где и его и застигла война. Как военноплен 246 Депортация германских и австровенгерских подданных ный, он был выслан в Вятскую губернию. Ссылаясь на личное знакомство с князем Домиником Радзивиллом и собственное славянское происхождение, он безуспешно пытался получить у российских властей разрешение на возвращение в Несвиж [3, л. 409410]. 24 августа 1914 г. слуцкий уездный исправник в своем секретном рапорте минскому губернатору сообщал, что почти все мужчины, начиная с 18летнего возраста, выселены из пределов Слуцкого уезда. При этом он указывал, что политическая благонадежность оставшихся на жительстве в Слуцком уезде женщин с детьми и мужчин старше 45 лет, удостоверена дознаниями и благонадежными лицами [3, л. 127]. В целом, операция по очищению западных губерний от «вражеских» иностранцев продолжалась до октябрядекабря 1915 г. [4, с. 158]. В первую очередь было заявлено о депортации военнообязанных мужчин. Но на практике имели место случаи выселения независимо от возраста и физического состояния. Как показали архивные документы, дискриминации подвергались и те иностранцы, которые десятилетиями жили в России, вступали в брак с российскими подданными, не имели связей с заграницей.