Імгненні...
Людміла Лазута
Выдавец: Галіяфы
Памер: 160с.
Мінск 2014
Вот н сейчас, в весеннне предпасхальные днн, мне часто вспомпнаются роднтелн: слова мамы, шуткн-прнбауткн папы, нх нехнтрые советы, с возрастом осмыслнваемые по-новому.
Это было 20 лет назад. Всей семьей мы, по обыкновенню, прнехалн к маме, чтобы вместе встретнть ее любнмый праздннк Пасху. Нашн детн, как всегда, очень радовалнсь, ходнлн вокруг бабушкн, мешалн н ей, н мне закончнть предпраздннчные прнготовлення. Всех будоражнло прнблнженне необыкновенного чудесного праздннка. Вскоре прнехал мой племянннк н, к нашей радостн, прнвлек нх к уборке двора, наведенню последннх «штрнхов красоты» у калнткн.
Мы с мамой нспользовалн это время для завершення подготовкп праздннчного стола к завтрашнему утру: постелнлн белую, расшнтую васнлькамн н ромашкамн скатерть, расставнлн «особые» праздннчные тарелкн. Это былн еіце н те НАШРІ редкне мннуты, когды мы моглн побыть вдвоем: поговорнть, погрустнть н порадоваться. Я до снх пор помню н ошуіцаю то со-
Людміла Лазута стоянне тнхой н трепетной радостн от всего, что было вокруг: от стоягцего в центре комнаты нарядного стола с краснвой, наполненной крашеннымн яйцамн, вазой, от запахов пышных пасхальных пнрогов, от яркой геранн на окне, от намытых до блеска окон н полов, от того, что мама рядом н совсем, как в детстве, гладнт мою уставшую от забот голову...
А потом настуішл вечер. Оставпв мужчнн за беседой, мы, женіцнны, укладывалн детей спать. Онн все допытывалнсь: не забудем лн мы нх разбуднть рано утром, уточнялн, на каком студе сложены праздннчные платьнца н рубашкн, проснлн сказку то у меня, то у бабушкн н, наконец, угомоннлнсь. Стало необычайно тнхо, н даже доноснвшнеся нз другой комнаты звукн теленовостей, казалось, совсем не нарушалн эту тнпшну.
Блнже к полуночн мы пошлп в церковь. Радостно было вндеть н обннмать родных н подруг, а на рассвете всех поздравлять с праздннком. Домой возвраіцалнсь пешком. Было довольно прохладно, весна что-то в том году задержнвалась: почкн на деревьях не распустнлнсь, на мелкнх лужнцах даже сверкалн льдннкн. Как обычно, мама делнлась с намн воспомннаннямн о былых временах, а потом с уверенностью сказала, что уже станет теплее, ведь сегодня запоет соловей. Мы с мужем даже остановнлнсь: «Сегодня? В заморозкн? Это невозможно». А мама тнхо ответнла: «Запоет. Так бывает всегда, он в эту ночь славнт мнр н новую жнзнь». Чтобы маму не обндеть, мы заговорнлн о чем-то другом н, продолжая путь, оказалнсь у небольшого школьного сквера, который являлся местом отдыха н поводом для гордостн уже несколькнх поколеннй ученпков. й вдруг мама сжала мне руку: «Тнше! Послушайте!» Мы, оторопевшне, остановнлпсь... Нз глубнны сквера, вначале еле слышно, робко, с промежуткамн, а потом всё гром-
че, радостнее н увереннее к нам плылн очаровательные звукн. «Это соловей!» не удержавшнсь, восклнкнул муж. Боясь шелохнуться, мы смотрелн вдаль на деревья, поннмая, что где-то там поет маленькая птнчка, поет, не боясь холода, в точно назначенный час, выводя трелн о вечной любвн, о наступаюіцем дне новой жнзнн н о бесстраішш сердца, наполненного любовью.
Радостное ошуіценне обновлення наполняло душу, хотелось скорее поделнться этой радостью co всемн. Мы смотрелн друг на друга н не поннмалн, почему по іцекам текут слезы...
Знма, похоже, опять решнла задержаться: сыро, ветрено. «Потеплеет. В пасхальную ночь будет петь соловей. Так было всегда,» теперь уже я сама говорю свонм детям.
Першыя канікулы
Ура, апошняя пяцёрка ў залікоўцы. Свабода! Хутка бяжым ад аўтобуснага прыпынку да дзвярэй інтэрната, потым, праз прыступак, на трэці паверх, у трыста дзесяты пакой, дзе нас чакаюць ужо з вечара прыгатаваныя дарожныя сумкі. Настрой бадзёры. Мы, чатыры сяброўкі-студэнткі медінстытута, скончылі першы год навучання з добрымі вынікамі. Радасць не змяшчаецца ў сэрцы, яна разам з крывёю трапляе ў ногі (таму яны не ходзяць, a бегаюць і прытанцоўваюць), у вусны (таму яны ўвесь час усміхаюцца) і ў вочы (таму радасць льецца з іх іскрыстым, рознакаляровым няспынным ручаём). Гэтая нашая прыўзнятасць выклікала ўсмешкі і ў вадзіцеля тралейбуса, і ў вахцёра, і ў прыбіральшчыцы, якая мыла падлогу на трэцім паверсе.
Хутка п’ем чай з бутэрбродамі, абдымаемся і развітваемся да канца лета...
Як гэта цудоўна гучыць, як жа прыемна гэта адчуваць: еду дамоў. Дамоў туды, дзе немагчыма надыхацца духмяным паветрам, дзе закладвае ў вушах ад цішыні і дзе кожнай сваёй клетачкай адчуваеш любоў і спагаду сваіх родных.
Вось і апошні паварот, аўтобус з’язджае з асфальту на гравейку. Паміж дрэваў мільгаюць зялёныя кавалачкі поля, што раскінулася за дарогай. Я адчуваю хваляванне: пачынаецца лес і самая прыгожая частка шляху да нашай вёскі апошняга прыпынку аўтобуса. Высокія, паважліва спакойныя, арыстакратычна прыгожыя сосны, стройныя, трапяткія і гаваркія бярозы, квітнеючыя рознымі адценнямі кусты шыпшыны, лясныя, прывабныя сцежкі паміж імі усё гэта зараз за вокнамі аўтобуса, з дзяцінства знаёмае і роднае. Мне
Людміла Лазута і да гэтага часу не давялося ездзіць па дарогах, прыгашэйшых за гэтую, што вядзе дамоў.
Праехаўшы па вясковай вуліцы і мягка скалыхнуўшыся на з’ездзе з маста, аўтобус спыніўся на «цэнтральнай плошчы» вёскі, куды якраз выходзіла адно акно нашай хаты. Я адразу заўважыла, як варухнулася фіранка гэта тата, як заўсёды, сачыў, ці не прыехаў, выпадкова, хто-небудзь да нас. Праз хвіліну ён подбегам спяшаўся да мяне, а каля веснічкаў ужо чакала мама.
Вячэралі доўга, размаўлялі. Мама ўсё падкладвала мне бульбачку, падлівала ў кубак малако. Часам у яе вачах я заўважвала ледзь прыкметнае хваляванне.
Перад сном мама зайшла да мяне пажадаць добрай ночы і ціха запытала:
- Дачушка, чаму ж ты такая худзенькая стала, табе нічога не баліць?
Я затрэсла галавой і рукамі:
- Не-не, мамачка, не хвалюйся, гэта ж у час сесіі ўсе худзеюць, няма часу і настрою добра есці.
«Вось чаму мама трывожылася за вячэрай,» здагадалася я.
Божачка, як жа прыемна засынаць у роднай хаце! Здаецца, што цела апусцілася не на мілы дзявочы ложак, а на мяккія хвалі і праз верхнюю шыбіну акна менавіта табе лагодна і ледзь прыкметна ўсміхаюцца нябесныя зоркі. Ласкавыя погляды бацькоў, смачная вячэра, непаўторны водар цёплай летняй ночы усё гэта прывяло да канчатковага ўсведамлення: я дома. Наплывае хваля радасці, якая змывае трывогі ўсяго мінулага года. Апаноўвае прыемная стома надыходзячых сноў.
Прачнулася ад настойлівага шэпту мамы:
- Дачушка, вось цёплае малачко, толькі што надаіла, пі, калі ласка.
- Мамачка, ну, якое малако! Я спаць хачу, яшчэ цёмна.
Мама не адыходзіла, гэта азначала, што малако трэба выпіць.
- Дзякую, я яшчэ пасплю.
- Канешне-канешне, дачушка. Я толькі вось што табе хачу сказаць: пакуль я буду на рабоце, ты спі сабе, адпачывай. Суседзі не ведаюць, што ты прыехала, ніхто цябе не патурбуе.
- Добра-добра, ужо засынаючы, адказала я.
Прачнуўшыся амаль што ў поўдзень, я шпарка пабегла ў кухню, адкуль цягнула неапісальна смачным водарам блінцоў.
- Вось і разумніца, якраз ужо і яешня падаспеда, сядай снедаць.
- Мамачка, ты ўжо і напрацавалася, і снеданне прыгатавала, а я ўсё сплю, мне сорамна, сказала я, уладкоўваючыся ля стала і не могучы адвесці вачэй ад аранжава-жоўтых выпукласцяў яечні.
- Яшчэ чаго, сорамна ёй! Ты там на сваёй вучобе напрацавалася. Цэлы тыдзень адсыпайся, a то перад суседзямі няёмка, так ужо ты схуднела ў тым Мінску. Могуць падумаць, што хворая.
- Матулечка, вы тут ужо ад моды адсталі, быць худзенькай гэта ж прыгожа, гарэзліва заўважыла я.
- Але-але, яшчэ што-небудзь прыдумай мода. Ты б бачыла, як добра выглядаюць Іра з Нінай (гэта мае аднакласніцы-суседкі). Праўда, Ніна проста прыгожая, а Іра не наглядзецца: і сакавітасць, і прыгажосць!
- Ах, вось як! А хто мне ўвесь час казаў «прыгажуня мая»? паспрабавала я жартоўна пакрыўдзіцца.
- Так, казала, і цяпер кажу толькі трэба крышачку шчокі за канікулы наесці. А што тычыцца дзяўчат, дык яны таксама прыгажунямі сталі, за год так вылінялі...
Далей ужо слухаць гэтыя разважанні не было аніякай моцы ад смеху аж займала дух. Гледзячы на мяне, мама таксама звонка засмяялася і стала зразумела, чаму яна мне раіла адсыпацца цэлы тыдзень і не сказала суседзям, што я ўжо дома трэба было паспець «наесці шчокі».
Многа гадоў прайшло з той пары. Я ўжо сталы ўрач-педыятр. Заўважаючы, як часам усяго адныя летнія канікулы дзяўчынак-падлеткаў, выглядаючых у час хуткага росту, як худыя кураняткі, пераўтвараюць у прыгажунь, успамінаю тыя мае першыя студэнцкія канікулы. «Выліняла,» з цеплынёю думаю я, размаўляючы з чарговай маладзенькай наведвальніцай. Hi ў адным медыцынскім выданні я так і не знайшла больш трапнага выразу для адлюстравання гэтых дзівосных зменаў.
Дымяіцаяся пустота
Перед глазамн замелькалн строчкн на экране телевнзора. «Что же это такое? Неужедн опять пропустнла очередную серню? Так оно н есть,» убеднлась я, взглянув на часы. He заметнла, как отвлеклась от сернала н опять мысленно аналнзнровала моменты рабочего дня н последнего дежурства. «В следуюіцем месяце не буду столько дежурнть, будет легче, коллега вернётся с учебы. А то ннкуда не годнтся, не могу от одного дежурства отдохнуть, как уже на следуюіцее заступать нужно. Вот н серналы «мнмо проплывают»,» думала я, представляя, с какнм удовольствнем улягусь в постель, подложнв под ухо любнмую подушку. Так н сделала.
Тнхо. Машнн за окном уже почтн не слышно, тнхонько отсчнтывая секунды, не спят нашн старые часы. Мне тоже не сгштся. «Всё же хорошо: домашнне, слава Богу, здоровы, на работе всё ндет свонм чередом, сложностей на дежурстве тоже не было, что же мешает уснуть? Ну, не усталость же, может я что-то не сделала?» думаю я, пытаясь в очередной раз просчнтать до ста. В памятн проплывалн лнца, слова, обрывкн фраз...
Заполннла необходнмые документы, замечаю как «клюет носом» наша новая саннтарка, молодая совсем, не прнвыкла еіце всю ночь бодрствовать. Я тоже мечтаю прнсесть, направляясь к ордннаторской, чтобы хоть на некоторое время снять с ног туфлн. Слышу странные звукн похоже, кто-то тоже не спнт, у молодых мам это бывает. «Поговорнте co мной, пожалуйста, доктор, у меня нет сестры, я совсем запуталась». Смотрю на часы в конце корндора ровно трн. Заметнв мой взгляд, собеседннца, молодая н краснвая женіцнна нз пятой палаты, тнхо сказала: «Мне очень, очень
КНІГІ ОНЛАЙН
