На абпаленых крылах
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму
Выдавец: Кнігазбор
Памер: 240с.
Мінск 2012
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму
25
ЛЫЧ (Райкова) Нина Антоновна
Председатель ОО «Белорусская ассоциация бывших несовершеннолетних узников фашизма». Родилась в 1940 году, до войны жила в Городокском рне Витебской обл. Бывшая малолетняя узница фашистских концлагерей Аушвиц (Освенцим) и Тухинген (Константынув).
Проживает в Минске.
Украденное детство
А Р" лет я проработала на Минском автозаводе. В 2006 году я покинула родной МАЗ, всётаки годы...
I ^/ Сколько мне лет, я точно не знаю. По одним сведе
ниям, появилась на свет в начале 1940го: чуть менее года после того, как с советскофинской войны пришел отец. А вот в справке, по которой определяла возраст заключённых в концентрационном лагере Освенцим специальная комиссия, годом рождения Нины Райковой (Райкова — моя девичья фамилия) указан 1939й.
Неважно, в каком году я родилась. Если здоровье позволяет до сих пор трудиться, ты не чувствуешь возраста. Поэтому и после МАЗа я нашла себе работу в одной из столичных фирм.
На левой руке у меня татуированный номер 65950. Именно так клеймили своих рабов немецкие нацисты.
В концлагерь Освенцим, где мне присвоили этот номер, я попала в 1943 году изпод Городка, что на Витебщине.
Многое не помню: уж слишком мала была. Не помню, как выглядели мама и братик Вася. Они навсегда остались в длинных списках погибших в Освенциме.
26
НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
В центральном концлагере ОсвенцимАушвиц мы были недолго. Вскоре немцы отобрали наиболее крепких детей и направили их в так называемый филиал, находившийся неподалёку от города Быдгощ. Ребята, которые были постарше, позже рассказывали мне, что голубоглазых и светловолосых детей нацисты решили денационализировать: сделать из них своих верноподданых, приближённых к арийской расе.
Большую группу детей немцы перевезли в Константынув (Тухинген), где создали нечто наподобие детдома. Здесь ребятишек кормили чуть получше и обучали немецкому языку. Но детским домом это учреждение назвать было трудно. Немцы придумали нашему «детдому» статус: обсервационный (наблюдательный, опекунский) лагерь для безнадзорной молодёжи с Востока при полиции безопасности в Тухингене. Своему языку обучали рьяно... В 1945 году в Константынув вошли красноармейцы. Это событие я уже хорошо помню. Немного подлечили нас в эвакогоспитале, приодели, подкормили и привезли в Союз. Так я попала в Рязанскую область, в Сапожковский детдом.
В школе немецкий давался мне особенно легко. Но это плюсом тяжело назвать. Ведь мы, детдомовцы, язык врага ненавидели...
Несмотря на то что война уже отгремела, жили воспитанники впроголодь. Поэтому мальчишки и девчонки из детдома частенько устраивали набеги на огороды сапожковцев. А конфликты с «городскими» ребятами, что воспитывались в семьях местных жителей, в школе постоянно переходили в драки. И всё же были моменты счастья: некоторых ребятишек находили родные.
Однажды после моего блестящего исполнения главной роли в спектакле «Кошкин дом» на конкурсе самодеятельности ко мне подошли мальчик и девочка: «Мы — твои двоюродные брат и сестра, живём в соседнем детдоме».
От них я узнала, что в деревне под Витебском живёт мой отец. Но у него была уже новая семья. А в ней я не прижилась.
... Много лет минуло. Я окончила техникум, работала на МАЗе, дети выросли, есть внуки. Увы, рано овдовела...
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму
27
Дома вы редко меня застанете: предпочитаю домашнему очагу общественную работу.
Возглавляю Белорусскую ассоциацию бывших несовершеннолетних узников фашизма. Благодаря этой общественной организации многие дети войны получили возможность обсуждать наболевшие проблемы не в узком кругу, а, как говорится, на людях.
Со дня своего основания ассоциация работает в контакте с органами соцзащиты. И на первом месте у нас, конечно же, гражданские, социальные и культурные акции. Об этом мы рассказываем на международных конференциях, в которых принимают участие бывшие малолетние узники фашизма, а также в газете «Судьба», издающейся в России. Тесные связи существуют уже много лет между нашей организацией и друзьями из Германии — Фондом Максимилиана Кольбе из города Фрейбурга, Международным образовательным центром в Ганновере, благотворительными организациями земли Гессен. Поддерживаем связи с общественными организациями бывших узников в Польше, Австрии, Израиле, Австралии.
А ведь начиналось всё в 1987 году, когда бывшие несовершеннолетние узники нацизма, собравшиеся в музее московской школы № 1137, обратились с письмом в Советский детский фонд: «...Неужели же психологические стандарты, под которыми подразумеваются такие понятия, как «участник войны», не вмещают в себя детство, перенёсшее страдание предельной трагической силы?»
Это обращение мы опубликовали в журнале «Семья», и тут же стали обивать пороги различных организаций. До самого ЦК КПСС дошли. Правда, к Горбачеву не попали, а вот до одного из ближайших его чиновников достучались. С той поры у меня появилось дело на всю оставшуюся жизнь...
28
НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
• Равенсбрук
(Konzentrationslager Ravensbriick)
Т/*анцэнтрацыйны лагер Трэцяга рэйха, які размяшчаўся на \паўночным усходзе Германіі за 90 км на поўнач ад Берліна ў мясцовасці каля кліматычнага курорта Фюрстэнбергу Памераніі. Існаваў з мая 1939 года да конца красавіка 1945 года. Равенсбрук быў самым вялікім канцлагерам СС для зняволеных жанчын на тэрыторыі Германіі.
У 19421944 гадах у Равенсбруку праводзілі злачынныя псеўдамедычныя эксперыменты на зняволеных жанчынах. 3 1942 года знясіленыя жанчыны, якія былі ўжо не ў стане працаваць, адпраўляліся ў газавыя камеры ў суседніх лагерах, а таксама іх пазбаўлялі жыцця з дапамогай уколаў фенолу. У концы 1944 года ў Равенсбруку начала дзейнічацьуласная газовая камера, дзе было знішчана ад 5 да 6 тысяч чалавек.
Да 1945 года было створана звыш 70 філіялаў лагера, не ўсе яны был! прызначаны для жанчын. У 1941 годзе, недалёка ад лагера для жанчын, нацысты пабудавал! лагер для мужчын, дзе зняволеных выкарыстоўвалі для развіцця інфраструктуры і прамысловаці лагера, а летам 1942 года паблізу быў створаны лагер для маладых дзяўчын ваўзросце ад 16 да 21 гадоў.
У сувяз! з набліжэннем Чырвонай Арміі нацысты актывізавалі сваю палітыку знішчэння. У красавіку 1945 года дзясяткі тысяч жанчын был! накіраваныя на паўночны захад у так званых «маршах смерці». 30 красавіка 1945 года Чырвоная Армія вызваліла каля 3000 змучаных ! хворых жанчын ды некальк! сотняў мужчынаў з суседняга філіяла лагера. Многія з гэтых вязняў памерл! ад знясілення.
Колькасць зарэгістраваных зняволеных за ўвесь час яго існавання склала больш за 130 тысяч чалавек.
У1959 годзе быў заснаваны музей — мемарыял Равенсбрук.
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму
29
ШИМАНКО Тамара Иосифовна
Перед войной жила в Минске. Бывшая малолетняя узница тюрем в Пружанах и Белостоке, концлагерей Аушвиц (Освенцим), Равенсбрюк, Бухенвальд и женского трудового лагеря HASAGАльтенбург (Лейпциг).
Жила в Бресте.
Это так страшно!
Во время войны в Минске мы голодали. В деревнях, где у когото был хотя бы небольшой огород, было проще, но в городах!..
И ещё нам всегда было страшно. Мы старались по возможности меньше выходить из дома. Если ктото шёл на рынок, то никогда не мог быть уверен в том, что с ним ничего не случится. Постоянно мы видели на виселице повешенных. И к тому же это страшное гетто, убийства евреев! У нас вначале было мнение, что это правильно — евреи должны жить отдельно. Но то, что их там всех убьют — мы тогда не могли себе представить. У когото было всё же сомнение: такого не может быть! Позже, после того, как я сама познакомилась с тюрьмой и лагерями, я стала понимать больше. Но в начале войны я ещё не представляла, сколько зла человек может причинить человеку.
Для меня тогда все немцы были одинаковы. Будь то Кубе или «Шмубе» — нам это было безразлично. Все немцы для нас были фашистами, все они стремились нас уничтожить.
Летом 1943 года мама решила уйти со мной из Минска в деревню на Брестчине к одной нашей знакомой. И вот утром, когда мы перешли мост через реку недалеко от Пружан, внезапно ктото
30
НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
закричал: «Стой!» Мы остановились. Это были немцы. Там стояли две машины. Они забрали нас и привезли в здание, которое, вероятно, служило им казармой. Там они затолкали нас в тесный холодный подвал, в котором уже находились другие люди — мужчины и женщины. Некоторые из них были избиты. Там были и дети.
На следующее утро маму забрали. Она долго не возвращалась. Потом забрали меня. Меня привели в большое помещение. Там ктото сидел за столом, на полу сидела большая овчарка, и там же был полицай, который меня привёл. В углу сидела моя мама. Её лицо и одежда были в крови. Когда я увидела это, я обмочилась от страха. Сидевший за столом мужчина чтото кричал, собака бросалась на меня и хватала за руки, а полицай орал: «Вылизывай всё за собой, ты, свинья!» Я видела ещё, как моя мама на коленях подползла к столу и её отбросили пинком. Но я была бессильна ей чемто помочь.
Когда я пришла в себя, мы с мамой уже снова были в подвале.
Утром нас всех посадили в машину с зарешёченными окнами. В машине было настолько тесно, что мы могли ехать только стоя. Куда нас везли, мы не знали. Куданибудь приедем, говорили мужчины, которые ехали вместе с нами: «Слава Богу, теперь мы уже проехали Пищину». Это было место, где проводились расстрелы.
Потом наконец мы подъехали к воротам, затем было ещё двое ворот. Машина остановилась, дальше мы должны были идти пешком. Где мы находимся, нам не сказали. Женщин и мужчин загнали в разные камеры. Это была тюрьма в Белостоке в Польше. Там всё было ужасно. Туда постоянно привозили новых узников. Людей забирали на рынках, на улицах. Утром открывались камеры, и нам кричали на польском языке: этот и этот, эта и эта — на выход! Людей выводили на расстрел. Когда двери открывались, меня трясло. Я лежала на нарах и плакала: «Мама, нас сейчас убьют?»
Через неделю пришел пожилой немец и отобрал примерно двадцать человек на работы. Полька Анна, которая была в нашей группе и знала немецкий язык, сказала, что он оберлейтенант. Каждое утро этот мужчина забирал нас. В одном из зданий на территории тюрьмы мы должны были латать одежду и штопать но
КНІГІ ОНЛАЙН
