КНІГІ ОНЛАЙН
Прыняць удзел у вычытцы распазнанага тэксту Падрабязней
Война — неуходяіцая тема. Она не может быть уходяшей, когда человечество борется протнв угрозы ядерной катастрофы. Ввднмо, в блмжайшее время наша проза найдет новый аспект в познанші н осмысленйн сурового лнхолетья ,мннувшей войны, новый угол зрення на нее, н будет обнаружено еіце нетронутое, какне-то нензведанные, неразработанные пласты. Как нашлось это у В. Кондратьева, неожнданно, почтн сорок лет спустя, однако оно не умерло в его памятй й дало блестяшую повесть «Сашка» й другйе веіцн. Уверен, в военной прозе появнтся еіце немало нового не только по фактажу, но, главное, по ковцепцйй. Еслй попробовать немного попрогнознровать — хотя предугадать кто может? — то это, по-моему, углубленный псйхологйзм, на путн которого следует ожйдать какйе-то новые повороты в военной теме. Есть й у меня кое-какне замыслы, хотя я н не знаю, насколько удастся йх воплотнть. Во всяком случае, хотелось бы еслй не в развйтйе, то в дополненне к уже наішсанному кое-что сделать. He однажды прйходйлось слышать от коллег — прозайков й поэтов, что отзыв крйтйков, рекомендацйй н советы, содержашнеся в рецензйях, йх мало заннмают, главное для ййх — как отнесутся к веіцн чйтателя. Да, реакцйя чйтателей, безусловно, нйкого не оставляет равнодушным, автору дорог чнтательскйй резонанс, ему важно знать, как прннято его пройзведенне. Я уважаю мненйе крйтякн, разумеется, крнтйкй серьезной, честной, не преследуюіцей коньюнктурйых соображеяйй. Когда, скажем, вышла моя йоследняя повесть «Пойтй й не вернуться», я с нвтересом врочйтал в «Лйтературном обозреннй» два мнення о ней — Й. Дедкова й Н. Золотусского. Но... соглашаясь с концепцней того йлй другого крйтяка, вйдя резон в его толкованйй, что-то врннймая йз его замечаннй, я тем не мевее не мяого йзвлекаю йз его аналйза в смысле доработкн йлй переработкя пройзведейня. Дело в том, что, как только начйнаешь вторгаться в ткань ловестн, сразу же наталкнваешься на ее скрытое сойротнвленйе автору, который как будто хочет ей йзмевйть й лереметнуться в лагерь ее протйвййков. Особевно протйвостонт йзмененню йдея, как лервоосвова пройзведення, ймеюіцая свою автономную логнку й, водобно жйвому органнзму, актнвно отторгаюіцая чужое, пусть даже й улучшаюіцее ее вторженяе. (В этой связй хотелось бы сказать о том стравном чувстве, которое вызывает высказыванне Л. Аннйнского в его Дйалоге с чыне йокоййым Ю. Трнфойовым — «Новый мнр», № 11, 1981, — его апологетнка крнтйческого своеволйя no отвошеййю к лнтературному пройзведенню. Н дело тут не в естествевном праве каждого автора на самовыраженйе, а йменно в крйтйческом своеволнн, от которого более чем от чего другого страдала в лрошлом наша художествейная практнка.) Я думаю, что хотя мы й не геяйальные внсателй, но уж, во всяком случае, квалйфйцйровавные чйтателй. To есть от- носйтельно хорошо знаем жйзнь, чтобы разобраться в ее запутанных эмпйрйях, н кое-что смыслйм в лнтературе. Н тут вознйкает любопытный парадокс: почему мы, людй, в сплу своего восіійтанйя й образа жйзнй зачастую далекйе от проблем «неперспектйвных» деревень, быта древннх старйков й старух, малойлй вовсе неграмотных отшельннков в зачастую ннкогда не вйданной намй дремучей тайге, с йх размеренным, однообразным й часто прймнтйвным укладом, — почему мы частенько с куда большнм йнтересом й участйем чйтаем об йх трудах й заботах йлй о думах й тревогах скромного железнодорожного рабочего с маленького, затерянного в необозрймой степп полустанка, нежелн о блестяіцнх научных йлй служебных уснехах тех, кто гораздо нам бляже по опыту жйзнй, мйровоззренню, мнрооіцуіценйю — высокообразованных жрецов наукн, йскусства, руководйтелей пройзводства, начальнйков главков? Почему безграмотный дед йз послевоенной деревенькй йнтереснее йного «йнтеллектуала», озабоченного судьбамй народов, в то время как наш дед не может удовлетворйтельно одределйть судьбу едйнственной своей буренкй, оставшейся на знму без сена? О том печаль его, й она нас трогает больше, чем драматнческйе пережйвання кого-лнбо йз упомянутых мною перед уходом на вполне заслуженный отдых. Почему так? Задаю вопрос й предвнжу скорый ответ: все дело в таланте автора. Да, й все же... йсчерпываюіцйй же ответ на этот вопрос мне, однако, неведом. Думается, недаром мудрые людй прйдумалй в свое время разделенне лйтературы по жанрам. 14 хотя нынче, как нйкогда прежде, жанры этй становятся неопределеннымй, размытымй, подверженнымн взаямодйффузйй й смешенйю, все-такй жанровые законы остаются в спле, безнаказанно преступать нх нельзя. Опыт деревенской й военной прозы, опыт нэшйх лучшйх мастеров лйтературы красноречнво подтверждает это. To, что свойственно повестй, не очень подходяіце роману. Роман может то, что не по Сйлам повестй. У рассказа однй задачн, а у очерка — совсем другйе. По остроте познэнйя жйзнй, быта, экономйческнх, вравственных й йных проблем очерк продемонстрнровал свон блестяіцйе возможностй, связанные нынче прежде всего с нменамн Н. Васйльева, Ю. Чернйченко, А. Стреляного й другах. Вот уж действйтельно чьй очеркй можно класть на стол Госплана, пусть попотеет. Без преувелпченйя можно сказать: потеть ему в этом случае прйдется долго й много, потому что проблемы, поднймаемые в нйх, нешутейные, й разработаны онй, как правяло, глубоко й остро. Авторам no- вестей трудно за нймй угнаться. Тем более авторам романов, хотя лйтература время от временй становйтся свйдетельнйцей такого рода попыток, когда некоторые йз романйстов целйком посвяіцают свое детніце какой-лмбо хозяйственной, экономйческой йлй даже технйческой проблеме. Это так называемый пройзводственный роман. Я не могу вспомнйть сколько-нйбудь значйтельных удач в этом направленнн. Очевйдно, в наш сложный, бурно развйваюіцййся век, век НТР, многне проблемы й экономйческйе йсканйя устаревают раньше, чем найдут свое воплоіценйе в романах, которые, как йзвестно, нескоро пйшутся й еіце медленнее нздаются. Всякйй раз, когда решаю отдать рукопйсь для публйкацйй, вспомйнэю о Твардовском. Конечно, я люблю его как поэта, автора унлкальной кнйгй про бойца, но для меня он очень много значйл й как огромная, яркая лйчность. В бытность его в «Новом мнре» увйделй свет трн мой веіцй. Нйкогда не забуду (я пнсал уже об этом), как в перйод горестных унынйй, вызванных резкой крйтакой, которая обрушйлась на меня, прншел йз Москвы в канун майсклх праздййков небольшой конверт с журнальным грнфом й поздравйтельной открыткой внутрй — редакцйонное посланйе автору, несколько напечатанных на машйнке строчек с выраженйем прнвета, а ннже характерным угловатым почерком было допйсано: «Все мйнется, а правда останется. А. Твардовскйй». Потом былй многне не менее мудрые й прекрасные его слова в гійсьмах, былй разговоры, крйтйческне й одобрйтельные, но йменно те первые четыре слова поддержкй на всю жйзнь запалл в мое сознанне. Наверно, это потому, что онй йсторглйсь йз самых чуткйх глубйн душй человека, кто, может, не менее другах нуждался в подобных словах й, может быть, недополучйл йх прн жйзнй. Это последнее осознаешь с тем большей горечью, что, наверное, все мы, в свое время обласканные йм, чего-то недодалл ему самому, по беззаботностй йлй по недомыслйю полагая, что у Александра Трнфоновнча в добром слове недостатка не бывает. А как нет? Что же тогда может йзвйнйть нам эту непростнтельную нашу нечуткость? Едйнственно в какой-то мере может возместать ее наше нскреннее слово о нем, как это сделал в свое время с помошью телеэкрана К. Сймонов, как это делает А. Кондратовйч. Его кнйга об Александре Твардовском — это удйвйтельный сплав уваженля й поннмання замечательной лйчностй человека й художнйка. Велнкое дело — человеческое обіценне хотя бы как средство познання, затем взаммопонммання, а может быть, н сблнження. В годы войны мы влделн немцев только на поле боя, в прнцеле оружня нлн в качестве пленных н всегда — в облнке нашнх врагов. Тогда понять нх мотнвы, логнку нх поступков было непросто, еслн не совсем невозможно — фашнзм разделнл нашн народы, казалось, навек непреодоллмым рвом вражды н ненавнстн. Но вот случнлось так, что спустя четыре десятнлетня, в ноябре мннувшего года, мы, группа советскнх пнсателей, обіцаемся с немцамн нз ФРГ на нх древней земле — с новымн, роднвшнмнся после разгрома фашнзма, н с темн, кто в свое время вольно нлн невольно послужнл ему. В новых нсторнческнх условнях рождается взанмопоннманне, проднктованное прежде всего нскренней озабоченностью судьбамн Европы н мнра. Нз бесед с пнсателямн Баварнн обнаружнлось, что в нравственном н полнтнческом смысле у нас н у ннх, несмотря на многне разлнчня, немало обіцего, на котором н следует стронть наш дналог н нашн обшення. Нменно такой дналог н обіценне двух разных снстем н содержнт в себе то зерно надежды, нз которого может прорастн будупіее мііра без войн н ненавнстн. Запйсь Мрйны Рйшйной. [1982] [ННТЕРВЬЮ ГАЗЕТЕ «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА»] Сначала пехотное учйлшце в Саратове, йз которого девятнадцатйлетнйй Быков младшйм лейтенантом уходйт на фронт, в пехоту, затем он командует взводом «сорокапяток» в йстребйтельной протйвотанковой apmwuiepuu. С этйм взводом дойдет он до Балкан, закончйт войну в Австрйй. — На войне, — говорнт Васнль Владнмнровнч, — делал то, что делалн все, — воевал. Участвовал в боях, лежал после раненнй в госпнталях, был на разлнчных формнровках н переформнровках. В обіцем, вндел все то, что внделн н другне фронтовнкн... Через много летп после войны побывал он на месте былых боев под Кйровоградом. На обелйске одной йз братскйх могйл в длйнном спйске погйбшйх прочел... свою фамйлйю. — Спас меня тогда счастлйвый случай. Тяжело раненный, я выполз йз хаты, откуда велй мы огонь й которую через несколько мянут проутюжйлй прорвавшйеся фашлстскйе танкй. Подобралй меня потом санйтары, вйдймо, другой частй, потому что в полку посчйтэлй погнбшнм й отправнлй матеріі похоронку... — Как же случйлось, что вы сталй пйсателем? — Знаете, после войны я еіце многйе годы продолжал службу в Вооруженных Снлах. В Одесском военном округе, на Дальнем Востоке, в Белорусском военном округе. В пятйдесятом году напнсал первые два рассказа. Послал на роднну, но оніі напечатаны не былй. Н больше ннчего не пйсэл вплоть до увольнення в залас. Опублнковал же первый рассказ в журнале «Советскйй вонн» в 1957 году...