КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
На ужин Хироко подает сэндвичи, курицу, рис, овощи. Потом суши, приготовленные в домашних условиях: вместо рисовых лодочек обычная каша с овощами и кусочки сырой рыбы. На десерт — дыня и кекс, который специально для белорусской гостьи испекла Сатока. Фрукт принес кто-то из гостей. Дыня, перевязанная золотой ленточкой, лежит в цветной коробке. «Дыня в Японии — королева фруктов», — объясняет Хироко. За столом мы разговариваем обо всем. Японцы удивляются, что я так много знаю об их стране. Извиняются, что о Беларуси им известно немного. «В Украине есть футболист Шевченко, он играет в итальянском «Милане», — говорит Еджи. —Ав Беларуси кто есть?» Семья Хакамада представляет средний класс Японии. Тот класс, который никак не может сформироваться у нас. Хироко работает в госпитале, в компьютерном отделе. Шуи — бывший учитель. По японским меркам, они всегда получали среднюю зарплату. Но при этом имеют частный дом, новую машину, смогли дать детям высшее образование. А учеба в японских университетах стоит немало, в среднем — 7 тысяч долларов в год. Никто из них не жалуется на жизнь, на правительство... Гости расходятся заполночь. Хироко проводит меня в мою комнату. Традиционно во многих японских домах до сих пор нет кроватей. Я укладываюсь на матрац, положенный на пол. «Завтра воскресенье, можно поспать подольше, до 7 утра», — говорит она и поднимается к себе. ...На вокзал меня провожают Хироко и Шуи. Прощаясь, мы обещаем писать друг другу. У Хироко на глазах появляются слезы. Я заметила, что японцы по отношению к иностранцам вежливы, но равнодушны. Японцам присущи коллективизм, национальная духовная общность, а иностранцы для них как бы остаются за гранью интереса. Но совсем другие чувства испытываешь, когда живешь в японской семье. .. .Я показываю билет контролеру и поднимаюсь по эскалатору. Хироко и Шуи долго машут мне на прощание. ПРОФЕССИЯ РЕПОРТЕР Меня часто спрашивали, что больше всего мне понравилось в этой стране. Однозначно ответить было невозможно. Все понравилось, все интересно, все не так, как у нас. Но есть сфера человеческой деятельности, на которую я не могла смотреть глазами восхищенного туриста. Это — работа прессы. .. .В офис популярнейшей в Японии газеты «Асахи» мы приехали в полдень. Медиа-«Асахи» располагается в современном 18-этажном здании. В компанию, помимо газеты, входят радио, телевизионный канал, типография. В отличие от газеты, которая была создана еще в прошлом веке, телевидение «Асахи», например, только в последнее время стало размещать свои акции на японском рынке... 7 тысяч сотрудников, из них — 2 тысячи 700 журналистов. По числу собственных корреспондентов за рубежом занимает одно из первых мест в мире. В распоряжении газеты — 5 вертолетов и 2 самолета! Утренний тираж — 8 миллионов 200 тысяч, вечерний — 4 миллиона 100 тысяч. Фиксируя эти цифры в своем блокноте, даже не пытаюсь проводить какие-то параллели с белорусской журналистикой. Вспоминаю нашего главного редактора, который всякий раз говорит о своей мечте: издавать 36-полосную ежедневную газету. И при этом надо видеть досаду на его лице — экономическая ситуация в стране жестко ограничивает наши возможности. ...Журналисты работают в огромном, размером со стадион, зале. Репортеры, обозреватели, заведующие отделами — все вместе трудятся над очередным выпуском газеты. Пройти сюда можно только по специальному пропуску. Человек с улицы проникнуть к журналистам не может. Обратная связь с читателями существует лишь через письма и Интернет. Сколько в зале работает человек, при всем моем желании сосчитать не могу. Но отмечаю другое: у каждого журналиста — персональный компьютер последней модели. На столе множество всевозможных ящичков, куда удобно складывать бумаги и другие материалы. В зале работает несколько телевизоров, есть «местный телетайп», куда слетаются новости со всех информационных агентств мира. Здесь же — несколько «домашних» уголков, где в любой момент можно сварить кофе или заварить чай. В 12.30 подписывается в печать утренний номер «Асахи». Журналисты, которые работали над его выпуском, отдыхают. Пьют кофе, смотрят телевизор, дремлют за рабочим столом. Некоторые устраиваются на кушетках в коридоре. И никто не вправе сделать им замечание. Наоборот, руководство газеты, зная, в каком темне приходится работать журналистам, оборудовало на 8-м этаже специальную комнату отдыха для сотрудников. В комнате — 221 кровать. В любое время сюда можно прийти отдохнуть. Журналисты «Асахи» работают в две смены. За свою работу они получают хорошую зарплату. Но сколько конкретно — вам никто не скажет. Гонораров за статьи, как это принято у нас, им не платят. Ежегодно сотрудникам выплачивается бонус — что-то типа наших отпускных. Начинающий холостой журналист «Асахи» имеет самый маленький бонус — приблизительно 9 тысяч американских долларов. Впрочем, и зарплата у него тоже самая маленькая. В Японии существует система пожизненного найма. Человек всю жизнь работает в одной компании, фирме, на предприятии. У японцев не принято бегать из одной редакции в другую. Почти каждый год руководство повышает заработную плату сотрудникам. Ее размер зависит не только от того, хорошо или отлично работает журналист, но и как долго он работает в газете, женат ли он, сколько у него детей. Обычно наибольшую зарплату имеют сотрудники в возрасте 45-55 лет. «У нас не было случаев, когда журналисты уходили работать в другие издания, — рассказывает Чиани Асано, сотрудник международного отдела «Асахи». — Но бывали случаи, когда журналистов увольняли. Редко, но бывали». В штатном расписании редакции есть одна должность, которую не имеют белорусские масс-медиа. Она называется — сборщик информации. В обязанности такого сотрудника редакции входит сбор информации. Например, с 8 утра и до конца рабочего дня он сопровождает высокого государственного чина: подкарауливает его у дома, следует за ним на работу, если потребуется — летит в другой город. Если за день произошло что-то интересное, он сообщает об этом руководителю отдела. Получив информацию, журналисты готовят статью в номер. Сам сборщик информации материал не пишет. Но у него самая высокая заработная плата в редакции. «Чьи интересы выражает ваша газета?» — спрашиваю я у Чиани Асано. «Мы — независимое издание, — он несколько удивлен моим вопросом. — «Асахи» не поддерживает ни правительство, ни какие-либо партии. И это позволяет нам быть объективными. Вчерашние учредители газеты имеют акции, но не имеют влияния на газету. 42% акций «Асахи» принадлежат одной семье, еще 15% — другой. Остальные акции — собственность сотрудников редакции. Государство не оказывает влияния и не вмешивается в работу газеты. У нас нет и закона, который контролировал бы деятельность прессы. Но у нас есть статьи Уголовного кодекса, под которые могут попасть и газетчики. Журналистам надо быть очень осторожными, когда они пишут о личной жизни известных людей и политиков Японии». «Асахи» — не только самоокупаемая газета. Ее прибыли может позавидовать любая компания. Половину дохода газеты составляют суммы от ее продаж, вторую половину — реклама. Газетная площадь «Асахи» — очень дорогая. Одна полоса рекламы стоит 300 тысяч долларов. Когда я рассказывала об этом сотрудникам рекламного отдела «Народной воли», они только вздыхали. В нашей стране нет компаний и фирм, способных выделить на рекламу и десятую часть названной суммы. ХИРОСИМА ■ ЖУРАВЛИКИ САДАКО Со школьных лет я хорошо помню трогательную историю японской школьницы Садако Сасаку, умершей от радиационного облучения. Когда в Хиросиме прогремел атомный взрыв, Садако было два года. Спустя 10 лет после трагедии она заболела лейкемией. Маленькая японская девочка очень хотела жить. Однажды кто-то сказал ей, что надежда на выздоровление есть. По японскому поверию, тот, кто смастерит тысячу бумажных журавликов, излечивается. Находясь в больнице, Садако вырезала бумажных птиц из оберточной бумаги. Когда одноклассники девочки узнали, чем она больна, они тоже стали мастерить журавликов. Позже бумажные птицы со всего мира «полетели» в Хиросиму. Но помочь Садако уже никто не мог. В октябре 1955 г. она умерла. Спустя три года в Хиросиме, в нескольких метрах от того места, где прогремел взрыв, был воздвигнут памятник в память о Садако и тысячах других японских детей, погибших от атомной бомбардировки. А еще через несколько лет появился знаменитый Мемориал Мира. ...Среди множества памятников я искала этот: на верхушке бетонной башни — бронзовая статуя девочки, в руках у которой огромный бумажный журавль. Памятник, символизирующий НАДЕЖДУ каждого ребенка на счастливое будущее. У подножья памятника много цветов, разноцветных ленточек. Рядом прямо на плитах сидят японские школьники. Сидят группками, внимательно слушая рассказ экскурсовода... Мемориал Мира — это комплекс памятников и музей Атомной бомбы. Несмотря на будний день, в музее многолюдно. Дети, старики, иностранцы. Особенно много американцев. На фотографиях тех лет запечатлены страшные мгновения атомного кошмара: клубы черного дыма, выжженная земля, изуродованные страшными ожогами людские тела, детские глаза, полные ужаса... Я думаю, когда японцы создавали Мемориал, они хотели убедить весь мир, что подобное не должно повториться. Но прошел 41 год и синонимом слов «Хиросима» и «Нагасаки» стало слово «Чернобыль». ■ ЧЕРНОБЫЛЬ — ЭТО 300 ХИРОСИМ П понцы знают о Беларуси мало. Но когда слышат слово «Чернобыль», coil чувственно кивают головой. Они понимают, как страшны последствия атомной катастрофы. В Японии проводились многолетние исследования о влиянии радиации на организм человека. Когда случилась чернобыльская трагедия, эти результаты были опубликованы на русском языке. Так появилась книга японских ученых и медиков «Влияние радиации от взрыва атомной бомбы на организм человека». Вот несколько цитат: «Наблюдался рост заболеваемости лейкемией, начиная с 1950 года, раком щитовидной железы — с 1955 года, раком молочной железы и легких — с 1965 года, раком желудка и ободочной кишки с 1975 года...