КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
Жизнь евреев в довоенной Польше была далека от идеала. Хотя официально они имели равные права с представителями других национальностей, но на практике считались людьми второго сорта. Разорение края в ходе двух войн, безработица, антисемитизм на бытовом уровне, экономический застой и, наконец, кризис в годы «великой депрессии», больно ударивший по экономике Польши, — все это вынуждало евреев искать счастья за океаном, уезжать в США, Канаду, Латинскую Америку. Одним из таких людей был будущий поэт Менке Кац, родившийся в Михалишках в 1906 г. В 1920 г. он уехал в США, где и начал свою литературную деятельность в нью-йоркских газетах «Форварде» и «Фрайгайт». В сборнике стихов «Пылающее местечко» он среди прочего описал и жизнь михалишских евреев. Те, кто оставался, мечтали о земле обетованной, о создании еврейского государства на Ближнем Востоке, на земле предков. Не удивительно, что призывы сионистов на этот счет находили отклик среди польских — а точнее, белорусских евреев. Примечателен тот факт, что именно из Западной Беларуси вышли такие основатели будущей державы Израиль, как Хаим Вейцман, Залман Шазар, Менахем Бегин, Ицхак Шамир, Голда Меир. В Михалишках активисткой «Сионистской организации в Польше» (Organizacja sionistyezna w Polsce) была учительница Сара Хопштейн. Сама организация была зарегистрирована 26 октября 1926 г., а ее деятельность считалась вполне законной. Судя по сохранившимся документам, Сара Хопштейн была человеком энергичным и очень образованным. Она являлась членом Института просвещения и культуры (Instytut Oswiaty i Kultury) имени Стефана Жеромского и многих других организаций, включая даже Лигу противовоздушной и противохимической обороны (Liga obrony powietrznej i przeciwgazowej) — польского аналога советского Осоавиахима. Она отвечала за пропаганду сионистских идей среди жителей Михалишек и, как свидетельствуют источники, со своей задачей справлялась вполне успешно. 1 сентября 1939 г. с нападения Германии на Польшу началась Вторая мировая война. 17 сентября, когда стало ясно, что Польша обречена, в Западную Беларусь вступили части Красной Армин. Еврейское население в целом приветствовало эти события, ибо хорошо понимало — приход Советов был более предпочтительным. Накануне подхода советских частей в Скиделе, Гродно и других местах имели место вооруженные выступления и даже восстания местных жителей против польских властей, в которых евреи принимали самое непосредственное участие. Они вступали в отряды рабочей гвардии, выступали в роли проводников для красноармейцев, участвовали в создании местных органов советской власти. И все же часть евреев, занимавших в буржуазной Польше определенные посты и должности, оставались лояльными прежней власти и оказывали наступавшей Красной Армии посильное сопротивление. Так, 19 сентября начальник михалишской пожарной команды Вайнштейн взорвал мост через Вилию. Саперным подразделениям советской 27-й стрелковой дивизии потребовалось двое суток, чтобы восстановить его и продолжить свое продвижение на запад. Впоследствии, когда в Западной Беларуси начались чистки и депортации местного польского населения, они в определенной степени коснулись и тех евреев, кто служил в прежней польской администрации или являлся представителем буржуазии. Впрочем, в отношении евреев эти репрессии не носили массового характера, ибо в глазах новых советских властей они по-прежнему считались угнетенной нацией. Богатых же евреев прижимали налогами. С нападением фашистской Германии на СССР Михалишки уже на второй день войны были заняты частями 7-й немецкой танковой дивизии. Вскоре здесь разместился гарнизон литовских полицаев во главе с немецким комендантом. Впоследствии здесь действовал 257-й литовский полицейский батальон. Ему и довелось претворять в жизнь разработанную нацистами политику геноцида еврейского населения. В цен тре Михалишек было создано гетто, обнесенное колючей проволокой и деревянным забором. Сюда были согнаны все местные евреи, остальным жителям под страхом смерти было запрещено с ними общаться. Гетто периодически «зачищалось»: часть заключенных (особенно это касалось стариков и больных) расстреливалась на месте, но большая часть вывозилась в сторону Вильнюса, в концентрационный лагерь Панеряй. Понары, Понырж, Панеряй — это место по-разному называлось на польский, русский и литовский лад, но вошло в историю как концлагерь — «фабрика смерти» на территории Литвы, такая же, как IX форт в Каунасе. До войны это предместье Вильнюса с живописными холмами, поросшими сосняком, было излюбленным местом воскресного отдыха горожан. После присоединения Литвы к Советскому Союзу здесь началось строительство военного аэродрома, но так и не было завершено. С началом оккупации немецкие власти сочли Панеряй идеальным местом для создания концлагеря — сюда подходила железнодорожная ветка, место достаточно пустынное, окруженное лесами. Не только из Беларуси, Литвы и Польши, но даже из далекой Западной Европы сюда пошли эшелоны с узниками, предназначенными для уничтожения [...] Практически все еврейское население Михалишек было уничтожено в концлагере Панеряй. Ордера на аресты и казни подписывал печально знаменитый палач литовского народа Лилейкис, занимавший в то время должность заместителя начальника полиции и службы безопасности Виленского округа, в состав которого входила и Гродненщина. После войны он почти 50 лет прожил в США и изображал из себя человека, никак не повинного в геноциде. «Ничего не знал, исполнял приказы, все забыл...» Лишь в возрасте 90 лет он наконец-то был выдан Литве для справедливого суда за совершенные преступления. Окончательно «еврейский вопрос» в Михалишках был решен фашистами в июне 1944 г., незадолго до освобождения местечка партизанами 16-й Смоленской бригады и частями Советской Армии. Как пишет М. Ботвинник в своей работе «Памятники геноцида евреев Беларуси», в это время немцы и полицаи вывезли из Михалишек на подводах в сторону Вильнюса последних 158 местных жителей еврейской национальности. Фактически они уже добирали остатки, ибо подавляющее большинство узников гетто были отправлены в Панеряй ранее. Все они были расстреляны. Многие догадывались, куда их отправляют и что их ждет. Они оставляли соседямбелорусам наиболее ценные вещи и добротную одежду — так вспоминают очевидцы тех событий. В смысле геноцида Михалишки не были исключением, аналогичная политика проводилась и в других населенных пунктах Островеччины. Так, в 1941 г. в Быстрице, в двухстах метрах восточнее деревни, немцы и полицаи замучили и расстреляли всех 143 евреев, живших здесь. В настоящее время известна лишь 21 фамилия из числа убитых. За Ворнянами. по дороге на Вильнюс, в 1944 г. были расстреляны 173 еврея, преимущественно женщины и дети. Последних живыми бросали в могилу. Печальный рекорд был поставлен в Кемелишках. Здесь, на западной окраине деревни, так же, как и в Михалишках, существовало гетто для евреев. 24 октября 1943 г. сюда приехали каратели из Вильнюса — эсэсовцы и литовские полицаи под командованием трех немецких офицеров и гебитскомиссара Вильнюса Вульфа. Очевидно, Панеряй в это время были переполнены и евреев решено было уничтожать на месте. Колонны узников гетто подводили к заранее выкопанным ямам, мужчинам на всякий случай связывали руки. Здесь людей заставляли раздеваться до нижнего белья и ложиться в яме лицом вниз, после чего их расстреливали разрывными пулями. Так было уничтожено более 500 человек. 4-5 июля 1944 г. Михалишки были освобождены партизанами и частями 277-й стрелковой дивизии 72-го стрелкового корпуса. Страшную карт ину представляло собой опустевшее местечко. Мост через Вилию и многие дома были разрушены немецкой авиацией, местами еще продолжались пожары, налеты вражеской авиации не прекращались и в последующие дни. Особенно мощным был налет 8 июля, когда была разрушена большая часть местечка. Долгое время трагедия белорусских евреев в годы войны замалчивалась. То есть, конечно, говорилось о зверствах фашистов на оккупированных территориях, о лагерях смерти, но старались не акцентировать внимание на национальной принадлежности многих уничтоженных мирных жителей. Говорилось лишь о погибших «советских гражданах». Нечто подобное происходило и в Михалишках. И здесь старались особо не говорить на эту тему. В книге «Память. Беларусь» практически ничего не говорится об уничтоженных еврейских жителях Михалишек. И это при том, что до войны Михалишки были очень большим местечком, где жило около двух тысяч человек. Более трети из них составляли евреи, остальные — беларусы и поляки (последние после войны в большинстве своем уехали в Польшу). С учетом того, что кроме местных жителей в михалишское гетто сгоняли евреев из близлежащих деревень, то общее количество умерших в нем, расстрелянных на месте и уничтоженных в концлагере Панеряй можно определить цифрой в 800-900 человек. Выжить удалось только одному. Как привидение, как пришельца с того света жители местечки встречали Ельчика Крескина, бывшего владельца пекарни в Михалишках. Его, как и многих других евреев, угнали в Панеряй. Во время расстрела Крескин за доли секунды до залпа успел упасть на землю, и это его спасло. Ночью ему удалось выбраться из-под груды мертвых тел и скрыться в лесу. В центре Михалишек стоит обелиск в память об уроженцах местечка, служивших в Советской Армии и погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Там значится только девять фамилий и ни одной еврейской. Между тем уже сейчас известны несколько имен жителей Михалишек из евреев, которые перед войной были призваны в армию и погибли в ходе боевых действий. Сейчас уже мало что напоминает о том, что когда-то в Михалишках жило много евреев. Синагога, находившаяся у еврейского кладбища, и еврейская школа (а в ней, кстати, до обеда учились белорусские, а после обеда — еврейские дети) были разрушены и более уже не восстанавливались. На самом еврейском кладбище по могилам проложили дорогу к колхозным мастерским. То, что от него осталось теперь, это только небольшая часть, но и на ней во времена перестройки планировали разместить магазины. Слава Богу, здравый смысл возобладал, и от этой идеи отказались. И правильно сделали, ибо в Михалишки время от времени приезжают иностранные граждане, родственники евреев, в том числе и родственники поэта Менке Каца.