Беларусь превыше всего!
(О национальной беларуской идее)
Анатоль Тарас
Выдавец:
Памер: 240с.
Смаленск 2011
Наша история сложилась таким образом, что беларуский язык не установил прочной связи с национальной идеей. А русский язык принес с собой сверхнациональные ценности (православные, коммунистические, либеральные, технократические и т.д.). Поэтому и сегодня среди беларусов нет понимания исключительной важности сохранения и развития своего национального языка. Владение «чистым» беларуским языком остается уделом небольшой части населения (максимум 10 %).
Но есть основание смотреть в будущее с оптимизмом. В условиях глобализации русский язык превращается из фактора культуры в техническое средство образования и межнационального общения. Кроме того, по мере расширения международных контактов, особенно на личном уровне, сильно возрастает значение иностранных языков, в первую очередь английского.
В то же время в рамках собственной культуры беларуский язык — вне конкуренции. В этой сфере и русский язык предстает всего лишь как диалект беларуского, в форме так называемой «трасянки».
Историческое и культурное наследие
Историческое беспамятство и культурная неосведомленность — это результат утраты собственной исторической и культурной традиции. Вдобавок, в многочисленных войнах и грабежах были уничтожены либо похищены артефакты нашей истории и культуры, сегодня они украшают зарубежные музеи, в первую очередь российские.
История советской Беларуси началась в 1919 году, а всё, что происходило на беларуской земле до этой даты, коммунистические власти считали либо польским, либо русским. Поддержку государства получала только «пролетарская» культура, по своему содержанию преимущественно космополитическая, но с весьма отчетливым «русским акцентом». Именно поэтому ис134
торический и культурный багаж большинства жителей современной Беларуси (в том числе ее политических лидеров) позволяет им чувствовать себя сравнительно комфортно только среди представителей культуры «русской по форме, советской по содержанию».
Эта ситуация неизбежно изменится после освоения населением своего культурно-исторического наследия и создания современной беларуской массовой культуры.
Отчуждение от власти
В Беларуси укоренилось преклонение перед властью, основанное на страхе, связанном, в свою очередь, с веками деспотического произвола. Народ по привычке все еще ставит власть выше церкви, выше самоидентичности. Так уж повелось: если власть русская, то и народ русский, если власть польская, то и народ польский, а если власть советская, то и народ советский. За «беларуское» власти всегда укоряли: и российские, и польские, и советские.
Поэтому беларусы сначала называли себя «тутэйшыми» («здешними»), а позже — «советскими людьми». Им, в принципе, было все равно, какая власть, лишь бы не мешала жить своими личными интересами. Жизненный опыт настойчиво подсказывал, что к любой власти можно приспособиться. Беларусы научились очень хорошо это делать.
Наша ментальность
Беларусы думают немного не так, как другие. Европейцы не понимают беларусов. Беларуская интеллигенция не понимает своего народа, а народ — свою интеллигенцию. Более того, простые беларусы иногда не понимают друг друга. А все потому, что наш народ не знает собственной ментальности и не рассказывает о ней другим.
Распространение трафаретов городской жизни (вследствие массового переселения селян в города в 1960—80-е гг.), накладывавшихся на привычки и традиции деревенской жизни, развило у наших горожан феномен «недоурбанизированной ментальности».
Такая ментальность проявляется в следующих характерных чертах:
(а) Важная ее черта — мифологизация, склонность к утопиям и мифам, в первую очередь к социальным.
(б) Она также проявляется в отсутствии у граждан развитого исторического сознания. Сельский житель редко интересуется прошлым всей своей страны, ему в основном интересен родной угол.
(в) Еще одна крестьянская традиция — стремление к самоизоляции, к хуторской жизни — желание спрятаться от всех (от власти, от злого соседа, от дурного глаза). Эта черта и сейчас присуща нашим горожанам. Они слабо контактируют между собой. Вечерами сидят у телевизоров, в свободные дни ездят на свои «сотки» или в родную деревню. Между тем город объективно делает своих жителей взаимозависимыми. Простой пример: лишите город электричества на несколько часов и его функционирование приостановится; если же электричества не будет неделю, город окажется на грани массового вымирания.
(г) Для крестьянского менталитета характерно отсутствие развитого национального сознания. У других европейских наций на страже национального сознания стоит государство, опирающееся на сеть взаимосвязанных между собой городов. Но поскольку беларусы долгое время были нацией не только безгосударственной, но и не городской, это закономерно замедлило процесс их национального самоопределения.
(д) Сервилизм (проще говоря — холуйство) тоже имеет сельское происхождение. Корни беларуского сервилизма тянутся со времен крепостного права. В эпоху «второго крепостного права» (коллективизации) эти корни усилились. У беларуских крестьян не было ни времени, ни возможности вытравить их.
(е) Для беларусов характерно не только холуйство, но и чрезмерная спесивость. То и другое — две стороны одной медали. Перед сильными и богатыми — пресмыкаться, перед теми, кто слабее (или беднее) — задирать нос, гоношиться.
(ж) Еще одна черта недоурбанизированной ментальности — завистливость. Говорят, что больше всего беларус радуется тогда, когда у соседа сдохнет корова. Может быть, наши недоброжелатели преувеличивают, но стремления к взаимной поддержке, к взаимопомощи нам действительно не хватает.
Холуйство, спесивость и завистливость — эта именно те качества психики, которые мешают сплоченности и консолида136
ции общества. Кстати говоря, по произведениям классиков мировой литературы известно, что холуйство, спесивость, зависть были присущи крестьянству всех народов во все времена. В этом плане беларуские селяне (в том числе переселившиеся в города) ничем особенным не отличаются от других. Разве что маловато стремления избавиться от названных грехов.
Но по мере появления все большего числа горожан в третьем, четвертом и следующих поколениях, феномен «недоурбанизированной ментальности» непременно исчезнет.
2. Причины нынешнего положения
Беларуский вариант городской идентичности
Специфику беларуской нации и многие недоразумения в наших отношениях со странами Западной Европы объясняют местные особенности городской идентичности.
Европейские города в своем развитии прошли три этапа:
1) открытый аграрный город;
2) закрытый торговый, самодостаточный, свободный город;
3) индустриальный город, подчиненный государству, «вмонтированный» в национальное государство, которое само сформировалось по образцу свободных городов.
В странах Западной Европы городская идентичность постепенно превратилась в идентичность национальную.
На беларуских землях в ранний период существования ВКЛ тоже существовали открытые города. В период расцвета ВКЛ и его конфедеративного союза с Польшей сложились здесь и полузакрытые города, внутренне свободные, хотя внешне зависимые от крупных местных феодалов (магнатов). По образцу свободных городов было создано свободное шляхетское государство (политическое и социальное).
А вот беларуское национальное государство не успело возникнуть. В результате разделов Речи Посполитой беларуские земли были вырваны из европейского контекста развития и насильно помешены в сферу российского азиатства. В России не город господствовал над деревней, а деревня (в лице дворянства) — над городом.
В российской истории не было ни одного периода, благоприятного для независимого развития городов по своим внутренним
законам. Поэтому не города моделировали национальное государство московитов, а Московское государство моделировало города по своему образцу. Государство это было деспотическим, ибо с самого начала (с XIII века) являлось составной частью Золотой Орды, с присущим ей жестким иерархическим подчинением мелких феодалов более крупным вплоть до великого хана (или царя).
Российские власти путем насилия и мелочной регламентации переделали города ВКЛ (Беларуси) на свой манер. Поэтому беларуская городская идентичность не переросла в государственную идентичность. Напротив, сельская идентичность оказала существенное влияние на идентичность городскую. Но первая принципиально мешает формированию современных наций. Горожанам сельского происхождения, каковых у нас по-прежнему большинство, до конца своей жизни не удается преодолеть бессознательное недоверие (даже враждебность) к городской цивилизации. Помимо всего прочего, это недоверие трансформируется у них во враждебность к Европе как цивилизации городов.
До тех пор, пока город не подчинит себе деревню, пока не распространит на нее городское сознание, пока не урбанизирует крестьян — до тех пор нельзя будет говорить о единой консолидированной нации. Вот почему для того, чтобы стать современной европейской нацией, нам нужна городская ментальность.
Урбанизация и национальная консолидация
Городские центры до последнего времени не способствовали консолидации жителей Беларуси. На то был ряд причин:
а) Беларусы долгое время были не только лишены собственной государственности, но и оставались преимущественно сельской нацией (всего 17% горожан по переписи 1897 года).
б) Средневековая традиция городской жизни беларуского народа была прервана в конце XVIII века, с той поры он никогда не ощущал себя господином в городах своей страны. Город остается ментально «чужим» для большинства беларусов даже сегодня.
в) Беларуский город демографически очень долго (до второй половины XX века) проигрывал деревне. Между тем власти Рос158
сийской империи традиционно опирались на деревню, а не на город.
г) Стремительный рост городского населения в 1960-80 годы не привел к трансформации сельской ментальности переселенцев в городскую. Между тем, крестьянские по ментальности нации не только разобщены, но и беззащитны перед угрозами извне. Они стремятся приспосабливаться к любой власти, вместо того, чтобы упорно бороться за свой суверенитет, свои права и интересы.
КНІГІ ОНЛАЙН
