Беларусь превыше всего!
(О национальной беларуской идее)
Анатоль Тарас
Выдавец:
Памер: 240с.
Смаленск 2011
И так — что ни возьми. Вот наглядное сравнение. Выход в свет сборника исторических статей Анатолия Грицкевича «Староню нашай мшуушчыны» в апреле 2009 года «беларускамоуны» рецензент назвал «событием» в отечественной историографии, хотя сборник полностью состоит из ранее опубликованных работ профессора, а его тираж — всего лишь 500 экземпляров.
Зато издание в сентябре того же 2009 года трехтысячного тиража книги того же А.П. Грицкевича «Западный фронт РСФСР 1918—1920: Борьба за Белоруссию между Россией и Польшей» статуса «события» не получило. Книга совершенно новая и написана с точки зрения патриота Беларуси. Тем не менее, она не удостоилась ни одного отзыва ни в одной газете, выходящей на «мове», ни в одном электронном средстве информации! Причина исключительно в том, что издана на русском языке.
А ведь А. П. Грицкевич в свое время был одним из учредителей БНФ, затем возглавлял объединение «Бацькаушчына». Однако «сьвядомые интеллектуалы» безжалостны: «кали нешта у Белаpyci друкуецца не на мове, дык гэта не кнуе». Почти по Декарту — cogito ergo sum.
Это просто смешно. Стоит появиться в трех — четырех магазинах Минска какому-нибудь сочинению на «мове» тиражом 150 или 200 экземпляров, как пресловутая «негосударственная» пресса начинает дружно его хвалить. И тогда становится ясно, что к изданиям на беларуском языке неприменимы такие критерии, как способности автора, то, в какой мере он «владеет вопросом», просто — интересно ли его сочинение. Все прощается лишь за то, что «выдау на мове». Между тем, многих из этих авторов следовало бы время от времени пороть ремнем по голой 220
заднице, приговаривая: не пиши, коль не умеешь. Не пиши ни на каком языке — беларуском, русском, монгольском...
В связи со сказанным кратко коснусь некоторых аспектов истории «мовы». Академик Российской Императорской Академии наук Ефим Карский (первый академик-беларус) еще в начале XX века утверждал:
«Все главнейшие особенности современных беларуских диалектов в большей или меньшей степени сложились не позже XIII столетия. В большинстве особенностей беларуский язык является прямым носителем общерусских черт»*.
Иначе говоря, пресловутый старобеларуский язык — это общий славянский («рюський») язык жителей Галицкой, Киевской и Полоцкой Руси. Впервые он появился у древних антов, живших в III—VI веках на территории от Днепра до Днестра, от Припяти до Черного моря. Около тысячи лет «рюський» язык являлся общим для жителей тех земель, что ныне разделены на Украину, Беларусь, Брянщину, Смоленщину, Новгородчину, Псковщину.
Убедиться в справедливости моих слов нетрудно. Возьмите и почитайте ту же «Библию» Скорины (1519 г.), или любой из трех «Статутов ВКЛ» (1529, 1566,1588 гг.). Вот для примера фрагмент из Статута 1588 года:
«Артыкулъ 5. О хоружих земъском, дворномъ и поветовыхъ.
Хоружъства во всих земляхъ и поветехъ великого князства где до того часу бывали, таким радомъ и способомъ мають быти захованы, ижъ мы, господаръь, хоружихъ инакъшихъ не маем установляти, только людей зацныхъ, годных, ростропных, родичовъ властных того панства и оселыхъ в повете томъ. Ведь же того вряду хоружства иначей давати не маемъ за обраньемь на то певныхъ особь через обывателей кождое земли и повету тымъ порадъкомъ, яко обиранье врядъниковъ судовых, земъскихъ в сем же статуте описано. А с тых особь, обраных и намъ от становъ поданыхъ, кому се намъ с паны радами нашими напристойней видети будеть, того мы зверхности нашое, господаръское, на тотъ врядъ преложимъ и привильемъ нашым потверъдим»...
* Карский Е.Ф.. Белорусы. Введение в изучение языка н народной словесности. Вильно, 1904, с. 105.
Неужели это «беларуский» язык, пусть даже «старый»? Может быть все-таки просто славянский?
А вот цитата из церковной рукописной книги «Четьи-минеи», написанной в 1669 году на якобы «старобеларуском» языке:
«Сию книгу глаголемую житие святыхъ отецъ на монастырь Кутеенский панъ 1ван Касабуцкш мешанин Шкловскш».
И это тоже беларуский язык?
Финско-тюркская Московия не имела никакого отношения к возникновению и развитию «рюського» языка. Она сама усваивала его более 800 лет. Литературным он стал благодаря такому гению как Пушкин лишь в начале XIX века. Поэтому отвержение русского языка на том основании, что «гэта маскальская мова, якая не мае да нас шякага дачынення» — глупость, основанная на невежестве.
События в прошлом развивались по следующей схеме. После объединения ВКЛ с Польшей правящие круги, шляхта и значительная часть мещанства Великого Княжества постепенно перешли с общеславянского языка на польский. После разделов Речи Посполитой — с польского на русский. Валентин Акудович объяснил феномен перехода беларуской элиты со славянского на польский и позже на русский язык следующим образом:
«Старобеларуский (русский) язык... с момента основания ВКЛ в XIV веке был... языком Власти (от политической и религиозной до финансовой и культурной). Поэтому на нем (независимо от этнической или племенной принадлежности) разговаривали, писали (или хотя бы его знали) все, кто был при власти или стремился занять определенное место в ее структурах. Но как только языком Власти стал делаться польский, так старобеларуский сразу пришел в упадок, ибо он был ценным не сам по себе (...); он был ценным только как коммуникационное средство отношений между разными властями и внутри каждой из них. И вытеснение беларуского языка польским не говорило ни о чем другом, кроме как о смене властвующих элит» («Код адсутнасщ», с. 37).
А в крестьянской среде славянский язык существовал в виде местных диалектов («гаворак»). Лингвисты объединяют многочисленные «гаворю» на территории Беларуси в четыре основные группы: северо-восточную, среднебеларускую, юго-западную, полесскую. Считается, что современный литературный бе222
ларуский язык был создан на базе среднебеларуских диалектов. Обратите внимание: создан искусственно, а не возник естественным путем!
После 1920 года, когда власть в БССР оказалась в руках беларускоязычной «номенклатуры», поголовно вышедшей из крестьян, этот литературный вариант беларуского языка на какое-то время приобрел «официальные права» в Беларуси. Но очень скоро его снова стал вытеснять русский язык.
И еще. Язык — в первую очередь средство общения! Но где содержание? Неужели наивные сказки об «умных мужиках» и «глупых панах», произведения «сельских пролетариев» прошлого века да заумные сочинения нынешних «оригиналов» (вроде Альгерда Бахаревича), пишущих для узкого круга «избранных», это и есть то, что мечтают читать в подлинниках современные беларусы?!
Но «фыёлап-адраджэнцы» думают именно таким образом. Поэтому вполне закономерно они оказались на обочине общественной и политической жизни Беларуси. Не один я так думаю. Вот еще два высказывания Валентина Акудовича, с которыми полностью солидарен:
«Языково-этнографическая форма... национального обустройства Беларуси уже не жизнеспособна и, значит, не пригодна для формирования вполне качественной нации» (с. 146—147).
«Необходимо прекратить невидимую войну двух беларуских национализмов — «языково-этнографического» и «общественногражданского». И первым просить о мире должен этнонационализм'. и потому, что он побежден, и потому, что это он начал войну, и потому, что ему придется искать у победителя снисхождения и понимания, чтобы найти себе место и сохраниться в той конфигурации беларуского общества, которая исподволь формируется на концепте посполитого национализма» (с. 151).
Так что, в близком будущем нас ждет полная кончина «мовы»?
По моему мнению, решение данной проблемы следует разделить — условно говоря — на «программу-минимум» и «программу-максимум».
Программа-минимум должна обрести четкое оформление в виде закона Республики Беларусь о защите национального языка. Насколько мне известно, Общество беларуского языка имени Фр. Скорины («Таварыства беларускай мовы 1мя Франщшака Скарыны») проект такого закона то ли уже подготовило, то ли завершает его разработку.
При таком варианте дальнейших событий «чыстая мова» — скорее всего — повторит судьбу иврита древних евреев. Она (как и иврит) останется достоянием небольшого круга специалистов (филологов, лингвистов, литераторов). А народ будет по-прежнему говорить либо на «трасянке», либо на русском языке.
Программа-максимум — это мечта. Мечта о том, что хорошо бы лет за 15—20 перевести на беларуский язык те сегменты общественной жизни, которые выдержат такой перевод без потери качества. Это топонимика и гидронимика, торговля и реклама, церковь (все конфессии), радио и телевидение, органы государственного управления, милиция (лучше бы полиция), дошкольные учреждения, начальная и средняя школа.
Науку, технику, медицину и оборону не трогать ни в коем случае. Разве что поставить себе цель отбросить эти сферы общества в XIX столетие. Тогда, конечно, флаг в руки и полный вперед далеко назад!
В средней школе надо изучать русский язык как иностранный (на материале классических произведений русской литературы — без «советских творцов»), В высших и средних специальных учебных заведениях предметы общественно-политического и культурно-исторических циклов преподавать на беларуском языке, технические и естественнонаучные дисциплины — исключительно на русском. Не заниматься дурью под названием «беларусизация физики, химии, математики, биологии, психологии...».
Реально все это означает ДВУЯЗЫЧИЕ, с тем отличием от нынешнего положения вещей, что «первую скрипку» должна — теоретически — играть «мова», а не русский язык.
Почему теоретически? А вот почему. Во-первых, неизвестно, хочет ли вернуть «мову» наш народ (по мнению «адраджэнцау» — «неправильно ориентированный» и «деморализованный», сначала коммунистами, а после них — «антинародным 224
режимом»). Лично я сильно сомневаюсь в наличии подобного желания. Данные переписи 2009 года говорят о том же.
Во-вторых, кто конкретно и на какие средства будет заниматься решением серьезнейших практических проблем, отмеченных выше? Таких специалистов крайне мало, а денег для достойной оплаты их труда найдется еще меньше.
Если же кто-то всерьез думает, что в скором будущем беларусы волшебным образом поголовно вернутся к своему родному языку, полностью отказавшись от русского, тот просто дурак.
КНІГІ ОНЛАЙН
