480 год беларускага кнігадрукавання: Матэрыялы Трэціх Скарынаўскіх чытанняў
Выдавец: Беларуская навука
Памер: 272с.
Мінск 1998
Комплексное исследование наследия Симеона Полоцкого как белорусского, так и московского периодов деятельности позволяет во многом иначе оценить сам процесс становления просветителя как выдающегося историка, общественного деятеля. Энциклопедизм просветителя стал его общественной позицией, позволяющей активно вмешиваться во все происходящее в московских придворных кругах, начиная со смерти или рождения царских детей и кончая организацией типографии, свободной от патриаршей цензуры.
Упор, который делал Симеон Полоцкий в своей деятельности на светское знание, “гражданские науки и искусства”, во многом был созвучен завтрашнему, петровскому взгляду на литературу, ибо император видел в книге главный путь распространения научных знаний в России.
Единство “восточного” учительного и "западного” просветительского начал, ощутимое в творчестве восточнославянских гуманистов XVI — первой половины XVII в. и их последователя Симеона Полоцкого, будет ведущим и в творчестве прогрессивных восточнославянских писателей и общественных деятелей XVIII в.
Утверждаемая европейскими гуманистами система взглядов требовала непременного воплощения в общественной и педагогической практике. Очевидна схожесть жизненных путей белорусских просветителей Франциска Скорины, Лаврентия Зизания, Сымона Будного, Мелетия Смотрицкого, Афанасия Филипповича, выступавших то в роли педагогов, то писателей, то издателей. В богословских диспутах и с кафедры проповедника они отстаивали свое понимание назначения человека. В этом ряду Симеон занял достойное место. Он развивал ощутимо наметившуюся традицию, согласно которой гуманизм белорусских и украинских просветителей включал в себя не только “стиль мышления”, но и “стиль жизни”, и благодаря этому стал первым российским писателем, чье имя приобрело европейскую известность 10.
'° Сазонова Л И. Симсон Полоцкий // Литература Древней Руси: Библиограф, словарь. М., 1996. С. 189.
219
Тексты Симеона Полоцкого позволяют восстановить, какой представлялась культурная карта Европы образованному полочанину середины XVII в. Очевидными полюсами на карте Европы оказываются города, с которыми в силу биографических причин просветитель был связан — древний Полоцк, Вильно, Киев. Центром культурного мира он, судя по всему, считает Рим, что вполне естественно для монаха-базилианина. Москве же для того, чтобы стать Третьим Римом, необходимо создать собственный университет, государственную библиотеку, воплотить в жизнь многие идеи и проекты, предлагавшиеся Симеоном, стремившимся в меру сил способствовать посильной европеизации столицы Российского государства, которую он, судя по многим отзывам в письмах, считал варварским городом.
Самой же дикой страной мира Симеон считал Америку, в которой, судя по свидетельствам мореплавателей, процветает людоедство и где даже родовитые люди обходятся без одежды, ходят нагими. Об открытии Америки Симеон сообщал читателям в виршах “Новооткрытия”, написанных в 50-е годы XVII в. на польском языке. В этом пространном стихотворении автор считает необходимым выделить специальный раздел “Америка”, упомянув в нем и путешественника Америго Веспуччи. Источник этих виршей Симеона Полоцкого, написанных в популярном в польской литературе жанре “новин”, — поэтический перевод книги итальянского мыслителя Полидора Вергилия Урбинского “Об изобретателях вещей” (Венеция, 1498), выполненный белорусским писателем Яном Протасовичем и изданный в Вильно (1608) под названием “Краткое описание кто что изобрел и для пользования людям дал”.
Напряженный призыв Симеона Полоцкого к диалогу с Европой, звучавший в Москве в течение 14 лет, был воспринят неоднозначно и поддержан далеко не всеми. Просветитель, много раз в жизни сталкивавшийся с нетерпимостью в столице Российского государства, предвидел возможность конфликтных ситуаций и, зная, как в Москве недоверчиво относятся к иноязычным книгам, в своем завещании просил разделить свою уникальную библиотеку между четырьмя монастырями — Полоцким Богоявленским и киевскиеми — Печерским и Братским, в Москве, в Заиконоспасском монастыре, осталась только четверть этого огромного книжного собрания, одного из самых больших в российской столице того времени.
И все же просветительская деятельность европейски образованного Симеона Полоцкого не осталась в Москве незамеченной. Его “Псалтырь риф-мотворную” читал с восхищением молодой М. Ломоносов, приучаясь “сти-хотворить”, во многих семьях пели переложенные виршами Симеона псалмы, положенные на музыку дьяком В. Титовым, в московских храмах благодаря его примеру возродились устные проповеди. Так и после своей смерти в 1680 г. историк и просветитель Симеон Полоцкий посильно участвовал в сложном, идущем до сих пор процессе европеизации Российского государства.
220
ПЯТРО ВАСЮЧЭНКА (Мінск)
ПАЭЗІЯ СІМЯОНА ПОЛАЦКАГА I СУЧАСНЫ БЕЛАРУСКІ ПОСТМАДЭРНІЗМ
уканне вытокаў сучаснай постмадэрнісцкай сі гуацыі робіцца свое-■ □ асаблівай даследчыцкай модай. Былі ўжо спробы абвясціць Ска-
РЬІІ1У а^° Платона гюстмадэрністамі. I Іа моіі іюгляд. і этыя сцвяр-ІзВідаэнні ёсць не больш чым навуковападобнае штукатурства, бо размываюць самую існасць постмадэрнізму як спецыфічнай з’я-вы канца XX ст. Але тыпалагічная блізкасць творчасці Сімяона Полацкага і творчага досведу сучасных беларускіх авангардыстаў падмацавана, на мой погляд, не толькі вонкавымі, але і ўнутранымі, генетычнымі чыннікамі.
Упершыню гэтая ўзаемасувязь была заўважана над час Міжнароднай навуковай канферэнцыі “Альтэрнатыўная літаратура: Новыя імёны новай Еўропы”, якая праводзілася над эгідай Таварыства вольных літаратараў у Наваполацку ўвосень 1994 г. Наваполацкі літаратар Алесь Аркуш на яск-равым прыкладзе давёў маскоўскаму даследчыку Дзмітрыю Кузьміну гене-тычную пераемнасць, што праглядаецца паміж эксперыментамі Сімяона Полацкага і здабыткамі новай хвалі беларускага пісьменства.
Славуты палачанін, як вядома, быў аўтарам шэрагу так званых фігур-ных вершаў, паміж якімі — вядомае “Благопрйветствованйе” цару Аляк-сею Міхайлавічу з нагоды нараджэння царэвіча Сімяона. Сімяон Полацкі афармляў вершаваны тэкст у выглядзе крыжа, васьміканцовай (каляднай) зоркі (звязды), ромба, сэрца, серпанцінавай стужкі.
Менавіта на Полацкай зямлі арганізацыйна сфарміравалася група сучасных літаратараў, якія эксперыментуюць у розных накірунках літаратур-най творчасці, у тым ліку ў візуальнай (графічнай) паэзіі. Напрыклад, паэт-ка Людка Сільнова, якая вынайшла новы жанр графічнай паэзіі, так званыя рысасловы. Тэкставыя пабудовы Сержука Мінскевіча “праграмуюцца” па-водле алгебраічных формул, правілаў сіметрыі або запісваюцца ў выглядзе складаных геаметрычных канструкцый.
Візуальная паэзія Сімяона Полацкага звязана перадусім з рукапіснымі тэкстамі, нягледзячы на тое, што паэт меў магчымасць набіраць свае тво-ры ў друкарні і ўвогуле багата займаўся кнігавыдавецкай дзейнасцю. Тра-дыцыя рукапіснага тэксту нечакана абнаўляецца ў эпоху камп’ютэраў. Шы-рокую вядомасць набываюць “друкапісы”, выкананыя сябрамі літаратурна-га згуртавання “Бум-Бам-Літ”. Гэта факсімільныя зборнікі паэзіі, якія ў літа-ратурнай форме захоўваюць індывідуальны почырк аўтараў.
Сучасныя літаратары-авангардысты любяць праектаваць незвычайныя, часам грандыёзныя і невыканальныя тэксты. Праекты гэтыя часта звязва-юцца з экзатычным, малапрыдатным для запісу тэкстаў матэрыялам, з муд-
221
рагелістымі формамі пісьма. Гэтак тэарэтык “Бум-Бам-Літа” крытык Юрась Барысевіч прапаноўваў “пісаць” вершы следам ад звышгукавых самалётаў на небе, “будаваць” архітэктурныя комплексы ў выглядзе вершаваных рад-коў і г. д. Сінтэз архітэктуры і паэзіі, як гэта ні дзіўна, прасочваецца ў ад-ным з самых сенсацыйных твораў Сімяона Полацкага, у выяве славутага “Арла расійскага”. Твор гэты ў апісанні У. Арлова выглядаў наступным чы-нам: “Апрача фігурных вершаў ён ствараў са сваіх радкоў цэлыя архітэк-турныя спаруды, якія можна і чытаць, і разглядаць, як цікавы малюнак. У прысвечаным пару “Орле российском” пасярэдзіне ззяла сонца, ад яго разыходзіліся сорак восем промняў, куды былі ўпісаныя царовы дабрачын-насці. Вакол месціліся знакі задыяка, а ўся кампазіцыя трымалася на слупе з вершаў” 1.
Экзотыка, імкненне здзівіць прасочваюцца і ў творчасці Сімяона Полацкага, і ў высілках сучасных авангардыстаў. Гэтым абумоўлены зварот да незвычайных, мудрагелістых формаў верша, да паэтычных кур’ёзаў, “штук”, містыфікацый. Найбольш эфектна выглядае на гэтым фоне палін-драмічная паэзія. Сімяон Полацкі піша па-польску паліндрамічнае двухрад-коўе “Канцэр” (“Рак”). Сучасны беларускі паліндраміст Віктар Жыбуль на працягу двух гадоў складае гіганцкі тэкст-паліндром “Рогі гор” аб’ёмам каля 220 вершаваных радкоў 2.
Прыведзеныя прыклады адлюстроўваюць не толькі вонкавае, але і глы-біннае, генетычнае падабенства эстэтыкі барока, з якой звязана творчасць Сімяона Полацкага, і постмадэрнізму. Дарэчы, тэндэнцыя параўноўваць гэтыя накірункі сталася ўстойлівай у сучаснай еўрапейскай культуралогіі.
Варыябельнасць, сенсацыябілізм — істотныя прыкметы барочнага сты-лю3 — уласцівыя і сучаснаму літаратурнаму авангардызму. Не менш істот-ны і ўласцівы барочнаму стылю элемент гульні, што адзначаў у свой час нідэрландскі даследчык Ёхан Хейзінга: ‘Тэтую ўласцівую барока патрэб-насць ва ўтрыраванні, верагодна, можна зразумець толькі з глыбока іграво-га зместу творчага парывання. Каб ад шчырага сэрца захапляцца і атрым-ліваць асалоду ад Рубенса, Вондэла, Берніні, трэба пачаць з таго, што не варта ўспрымаць іх формы выяўлення абсалютна ўсур’ёз. Верагодна, гэта датычыцца ўсёй паэзіі і ўсяго мастацтва, і, значыцца, тым самым яшчэ раз даводзіцца значнасць ігравога чынніка для культуры... I ўсё ж у барока ігра-вы элемент гучыць, напэўна, асабліва выразна” 4.
Гульня стасуецца з такімі неадменнымі ўласцівасцямі барока, як прэ-тэнцыёзнасць, напышлівасць, зменлівасць вобразаў. Гэтыя якасці прысут-
1 Крыніца. 1995. № 5. С. 12.
2 Гл.: Культура. 1996. № 26. С. 7.
5 Гл.: Мальдзіс А. I. На скрыжаванні славянскіх традыцый. Мн., 1980. С. 60.
4 Хейзинга Й. Homo ludens. [В тени завтрашнего дня.] М., 1992. С. 206.
222
нічаюць і ў эстэтыцы постмадэрнізму, дзе суседнічаюць з эпатажнасцю, не-прадказальнасцю, нязмушанай імправізацыяй.