Поўны збор твораў. Том 10. Кніга 2
Артыкулы, эсэ, прадмовы, выступленні, інтэрв’ю, гутаркі, калектыўныя творы (1981 -1990)
Васіль Быкаў
Памер: 640с.
Мінск 2019
— Как попалй на фронт, помнйте лй свой первый бой?
— На фронт попал обычным путем — через военкомат. Меня отправллл в Саратовское пехотное учнлніце. Прошел ускоренный курс обучення, н в званлл младшего лейтенанта был назначен команднром взвода в стрелковый полк.
— Васйлйй Владймйровйч, я понймаю, что не все воспомйнанйя доставляют прйятность, но очень хотелось бы, чтобы вы рассказалй военным чйтателям еіце й о том бое, после которого родные получйлй на вас похоронку...
— Мне не раз прнходнлось рассказывать о том случае. Ну что ж... В январе сорок четвертого года мы наступалл под Клровоградом. Наш стрелковый батальон вел тяжелые бон под Большой Северлновкой... Была ночь, светлая от только что выпавшего снега. Немцы атаковалл внезапно танкамн на кукурузлом поле. Рассеялл батальон л началл его уннчтожать. Нх огонь был до невероятностн плотным. Естественно, мы отстрелнвалнсь. Я был ранен в ногу.
Меня прлвезлл в село, стоявшее в неболыной лопілне. Положллл в хату, где уже лежало до полутора десятков раненых. Под утро я задремал. Вдруг кто-то будлт: «Быков, Быков»... Надо мной столт комалдлр батальопа. «Ранен? —
спрашнвает. — Ходнть можешь?» — «Нет». — «А я на тебя рассчнтывал... Батальон разбнлн... Надо органнзовать оборону...»
Утром немецкне танкн снова атаковалн село, смялн нашу оборону. Я выполз нз хаты на дорогу, где меня подобрала последняя уходягцая повозка. Однн танк остановнлся напротнв той хаты, где я ночевал, н в упор ее расстрелял. Вндно, всю эту картнну наблюдал наш команднр батальона. Он же не мог знать, что я выбрался оттуда. После госпііталя я попал в другую часть, а нз прежней домой прншла похоронка. Событня тех лет нашлн отраженне в повестн «Мертвым не больно», которая нанболее бнографнчна нз всего мной напнсанного.
Да, мы много потерялн на той войне, но нашн жертвы не былн напраснымн. Каждая капля пролнтой кровн прнблнжала победу. В нашем ожесточенном еднноборстве перевешнвала лншь чаша, до краев наполненная кровью. Мнллноны человеческнх жнзней — тому свндетельство. Вечен огонь нз подвнга. Может быть, нменно поэтому на нашей стороне оказалась победа, значенне которой непреходяіце для человечества. 14 вот я пншу о войне... Это мой долг.
— А чем обусловлено то, что пйсать вы началй значйтельно позже первой й даже второй волны военных пйсателей?
— На войне н даже многне годы спустя не то, что гшсать, но н чнтать о ней не хотелось. Но когда о Велнкой Отечественной появнлнсь кннгм Бондарева, Бакланова, Астафьева, Носова, Гончарова, Воробьева, это меня не могло оставнть равнодушным, я взялся за перо. Я вовсе не хочу сказать, что другне пншут о войне хуже. Просто мне блнже те, кого назвал. Нх творчество явнлось для меня первотолчком.
Піісать о войне я начал еіце н потому, что она «прошла» через меня в самый что нн на есть расцвет молодостн, когда мнровоспрнятне, мнрооіцуіценне чрезвычайно обострено. Помнмо умственной памятн, война глубоко осела в памятн эмоцнональной, я бы даже сказал, подсознательной. Я, напрнмер, помню свое душевное состоянне в разные перноды, в какне-то определенные моменты — угнетенность, чувство безнадежностн нлн, наоборот, прнподнятостн, радостн. Я уверен: такая память о войне осталась у многііх фронтовнков. Так вот, я взялся за перо, когда почувствовал, что осознал пережнтое не только сердцем, но н разумом. Н еслн уж быть до конца честным, то еіце нз-за полемнческнх побужденнй. Некоторые пройзведення той порой выводнлн меня нз себя своей «краснвостью», разухабнстостью опнсаннй войны. Я же н тогда,
н теперь непоколебймо убежден, что достовернее всего войну может о6лйчйть лйшь правда о ней, пусть самая жестокая.
— Большйнство вашйх повестей о том, что вы моглй вйдеть, пережйть самй. В этой связй вопрос о прототйпах...
— Почтй на каждой чйтательской встрече, во многйх пнсьмах меня спрашйвают об этом. Что сказать? Конечно, в мойх кніігах нет буквального воспронзведення пережнтых мною сйтуацші. Но все, о чем я пйшу, так йлй йначе было. В неболыпом городке в австрййскйх Альпах я встретйл девушку-нтальянку, йскавшую «своего Нвана». Она н стала прототййом Джулші йз «Альйййской баллады». В румынском городке за Прутом мне попался бывшнй однополчанйн, который счіітался погйбшнм й «посмертно» был удостоен высокой боевой награды за храбрость. Однако оказалось, что он попал в плен й, надеясь перехйтрйть врага, запйсался к власовцам. Думал, перебежйт к нам — не получйлось. Так вознйкла ндея «Сотнйковэ». К образу учйтеля нз «Обелйска» прямое отношенне ймеет й польскйй педагог Януш Корчак, который по собственной воле прішял смерть вместе с пйтомцамй — варшавскймн детьмн, й йзвестная трагедіія школьнйков в югославском городе Крагуеваце.
Фдмйлйя одного йз мойх комбатов была Кузнецов. В какойто мере с него «спнсан» облйк комбата Волошйна в «Его батальоне». До войны Кузнецов был учйтелем, нраву спокойного, рассудйтельного. Умел он держать себя с подчйненнымй й командйрамй. Кузнецов, кстатн, не погйб, а был ранен под Балатоном. Я, к сожаленйю, потерял его йз вйду.
Сам я войну прошел в стрелковых додразделенйях. А там постоянно была в основном молодежь. Глянешь на цепочку бегуіцйх в атаку — почтй однй мэльчйшкй. Вот почему большйнство мойх героев молоды. Верю й хочу надеяться, что мой пройзведенйя будут поняты молодымй людьмй. Для меня особенно важно, чтобы чятатель ввдел в опясываемых мною событйях моменты, созвучные нашей нынешней жйзнй, в той йлй йной степенн суіцественные для нашего сегодня.
— Самое время спросйть о том, как вы относйтесь к переменам, которые пройсходят сейчас в нашем обіцестве?
— He боясь впасть в преувелйчевйе, скажу, что в стране свершаются грандйозные по своей революцнонной суіцностй перемены. ВелйКйй сдвйг обіцества вйдйтся уже в том, что мы всерьез заговорйлй об очеввдном, что еіце десять лет назад выглядело подсудвой крамолой. Дегуманйзацня обіцественной жйзнй в недалеком прошлом стала делом прнвычным,
повседневным, н это, конечно, самое горькое нз всего нашего прошлого. Людн молчалн, подавленные н нзвернвшнеся, временамн благодарные уже за то, что нх сталн меныпе сажать н прнтеснять, чем, скажем, в трндцатые годы. Теперь все круто нзменнлось, н нельзя этому не радоваться. Народу н партнн возвраіцены десяткн нмен нзвестных деятелей культуры, наукн, государственных н военных деятелей. Это прнветствуют массы, воочню убеждаясь, что перестройка — не очередная словоговорнтельная кампання, а всерьез н надолго. Правда, ее результатамн мы не очень-то довольны, но не будем забывать, что в стране, в обіцестве ндут не просто реформенные нзменення — революцнонное переустройство жнзнн.
Мы пережнваем самый важный, судьбоносный пернод нашей нсторнн, время, которое определнт дальнейшнй путь страны, будуіцее соцналнзма. To, в каком направленнн пойдет развнтне обвцества, во многом, еслн не полностью, будет завнсеть от нашей готовностн к шнрокой демократнзацнн жнзнн, раднкальной перестройке устаревшего сознання. Я хочу уточннть: хотя бы готовностіі, которую мы, пнсателн, напрнмер, все еіце не засвндетельствовалн в достаточной степенн. За годы прнспособленческого суіцествовання даже лучшне нз нас сталн чересчур по-жнтейскм умудреннымн, научшшсь глубокомысленно рассуждать н выжндательно бездействовать. Н это несомненно пошло во вред обіцеству. Но ведь народ смотрнт на нас, отступать нам некуда. Другого шанса іісторня нам не предоставнт. Нн развнтня родного языка, нн обеспеченной жнзнн, нн достойной нашего прошлого нсторнографнн нам не подарнт ннкто. Все надо добывать самнм. Вместе co свонм народом, в условнях подлннной, не бумажной бюрократнн, за которую еіце предстонт долго н упорно бороться.
— Васйлйй Владймйровйч, откровенно говоря, вы не очень большой любйтель разных встреч, поездок, другйх меропрйятйй no той же лйнйй Союза пйсателей, no другйм лйнйям. Может быть, поэтому о вас чаіце говорят как о затворнйке, аскете...
— Да нет, вовсе я не аскет н не сухой человек. Но могнльіцнк пнсательского временн — телефон — тнраннт уж сверх всякой меры. Я стараюсь нзбегать хотя бы частн его вздорных требованнй, да нередко сдаюсь, загнанный в угол многоопытнымн органнзаторамн ннкому не нужных меропрнятнй, н, сндя где-ннбудь на очередном заседаннн н уныло слушая пустопорожнюю болтовню упоенных собой краснобаев, горько упрекаю себя за бесхарактерность. Выкронть полдня тнхого однночества для работы становнтся все труднее. Особенно
теперь, когда я стал народным депутатом СССР н прнннмаю участне в бурно развернувшейся законодательной работе Верховного Совета СССР й его Комлтета по обороне й государственной безопасностй.
— Знаю, что у вас постоянно большая почта. Как вы с ней поступаете?
— Да, плшут много. Стараюсь отвечать свойм адресатам, но, к сожаленлю, не всегда это получается. Очень много прнходйт бандеролей с рукоплсямй, авторы которых полагают, что стойт йзвестному пйсателю позвонйть куда следует — й йх пронзведенйям будет обеспечена зеленая улйца. Конечно, это заблужденйе. Хотя я знаю, что авторам, особенно молодым, надо помогать, й я от этого не отказываюсь. Но, строго говоря, йстйнный талант, как правнло, сам себе пробйвает дорогу.
Много жалоб, отвечать на которые должен не я, пйсатель, не ймеюіцйй реальной властй, а соответствуюіцйе начальнйкй, руководйтелй. Но тут такое дело, что пнсатель в нашей стране по давней, не намй заведенной традйцйй в какой-то мере всетакн должен оставаться народным трлбуном, своеобразным адвокатом народа, к которому обраіцаются людй, когда больше обратйться не к кому й все другне возможностй полска справедлйвостй йсчерпаны. Пйшут не только о лйчном — государственные проблемы сейчас волнуют людей не в меньшей степенй. Для меня это факт отрадный, за нйм многое вйдйтся.
— Военным чйтателям, от нменй которых я сейчас с вамй беседую, небезынтересно будет узнать, как вы относйтесь к экранйзацйй вашйх кнйг, к йх воплоіуенйю в театре?
— Скажу сразу: внйманйем театра й кйно я не обойден. Режйссеры часто ставят мой веіцй. Реже удачно. Но тут я нйчего поделать не могу. Мне кажется, удачнее друглх выгляднт экранйзацля «Сотнйкова», сделанная безвременно ушедшей Ларйсой Шепйтько (нмею в вйду «Восхожденйе»),
КНІГІ ОНЛАЙН
