Поўны збор твораў. Том 10. Кніга 2
Артыкулы, эсэ, прадмовы, выступленні, інтэрв’ю, гутаркі, калектыўныя творы (1981 -1990)
Васіль Быкаў
Памер: 640с.
Мінск 2019
на что последовало указанле вернуть дело на доследованне, чтобы снять все неясностл.
Для самого же обвнняемого вся эта лсторля с самого ее лачала была ясна как божнй день, белые ллткл торчалл co всех страннц ее распухшего дела, л он бросллся опровергать устно л плсьмепно. Казалось, многое опровергнуть не составляло труда. Многое, кроме ведомостл лз Штуттгофа на полученле немецкнх марок с его, Карпюка, собственноручной подплсью, пролсхожденля которой он не мог обьяснлть. На ее ксерокоплрованном экземпляре отсутствовал тлтул, злачлллсь только фамллля л сумма в марках с росплсью получателя. Делалось допуіценме, что это оплата адмлнлстрацлей лагеря тайных услуг сволх секретных сотруднлков. Ведомость, разумеется, была серьезной улнкой протлв обвнняемого, на ней строллось многое в его злополучном деле. Средл этого многого, напрнмер, сотрудннчество с гестапо начальннка штаба отряда лмеял Каллловского, прожлваюіцего ныне в Польше, внедренне Карпюком в длверслонную группу, десантнрованную на террлторлю Чехословаклл, агента абвера, долослтельство на соседа Грушевского, который был незаконно репресснрован л сослан в Казахстан. Было от чего сойтл с ума.
Несчастья обрушлллсь на Карпюка, словно каменный обвал в горах. Первым делом его отстранллл от работы секретаря областлого отделепля СП БССР (с окладом 80 рублей в месяц), разллчпые редакцлл разом отказалл во всех публлкацлях, лз лздательсклх планов былл выброшены все карпюковскле квлгл. А тут еіце прлшлось положлть в онкологлю жену-учлтельнлцу, на руках безработпого осталлсь двое детей-студеятов л дочь-школьвлца. Жлть стало не на что, кормлть семью было лечем. Время от времепл плсал заявлелля в Ллтфонд об оказаплл матерлальлой помошл, ло помоіць оказывалась малелькой суммой раз в году. Другой помошл ждать было неоткуда. Руководство Союза плсателей БССР запяло выжлдательвую позлцлю, явпо поставлв ее в завлслмость от результатов апелляцлй Карпюка в партлйные органы. Друзья... Бллжайшлй лз нлх, доцеят медлнстлтута Б. Клейн, был также лсключен лз партлл л ллшллся работы, автор этлх строк, будучл беспартлйным, подвергся жесткому прессллгу партлйлых л охраллтельлых оргапов, включая мордобой рукамл уголовпых элемеятов л вызовы ла профллактлку в республлканское управленле КГБ.
Надо отдать ему должлое: Карпюк не думал сдаваться, ол боролся. Вскоре после лсключелля он плшет около трлдцатл плсем товарліцам по войне, партлзалам своего отряда л... ле
получает нй одного ответа. Между тем йх ответы пополняют его «дело», й можно догадаться о смысле этйх ответов, сочлненных под дйктовку следственных органов. Партйзанскйй отряд йменй Кэлйновского вдруг отказаллсь прйзнавать, словно его не суіцествовало в прнроде, й его командйр оказался в ролй самозванца. Карпюк бросается в мйнскйй партархйв, где co времен войны хранлтся вся партййная й лартйзанская документацня, й не нэходйт нй одной бумажкй по своему отряду. йсчез даже отчет, который Карпюк составлял собственноручно вскоре после освобождення Белоруссйй. Зато его «дело» в этй днн пополняется еіце одной «ценной бумагой», напнсанной бывшлм комбрнгом Войцеховскнм. Оказывается, нйкакого вклада в борьбу с немецко-фашйстскймй захватчйкамй отряд йменл Калйновского не внес, й вообіце он, комбрнг, командйром этого отряда гражданлна Карпюка не назначал.
Доведенный до отчаянля предательством бывшйх друзей й соратнйков, Карпюк на последнйе деньгн покупает бллет на поезд й едет в Ленййград. К его удлвленйю, Войцеховскйй прйннмает его по-прежнему тепло й радушно й на возмуіценный вопрос прпезжего отвечает обезоружнваюіце просто: «А что я мог сделать, Алеша? Что онй потребовалн, тоян напйсал». Результатом этой поездкй стала другая бумажка за подпнсью комбрнга о том, что «тов. Карпюк A. Н. с такого-то й по такоето время являлся комавдйром отряда лменй Кэлйновского й проявйл себя с найлучшей стороны». С этой спаснтельной характернстйкой Карпюк бросается в Гродненскнй горком, где его первый секретарь Могйльнйцкйй невозмутймо ответствует: «А зачем нам эта бумажка? У нас есть другая бумага Войцеховского, она нас больше устрайвает». Нх устрайвало все, что было протнв йх жертвы, что работало на йх дьявольскйй замысел подавлення. Йм следовало до конца растоптать, раздавйть человека. Только за что? й во ймя чего? Во ймя беспрекословного повйновенйя й послушання? Бетонного едйномыслйя, железного порядка, незыблемой казенной йдейностй.
Начался многолетнйй перяод в жйзнй плсателя, состояіцйй йз непрерыввых йзнуряюіцйх попыток как-то прорвать заколдованный круг абсурда. Пока его дело путешествовало по бесконечным апелляцйонным йнстэнцйям, карательные органы терпелйво выжндалй, плотоядно потйрая рукй. Утвержденйе йсключення йз партйй должно было явйться слгналом для нового процесса — уголовного. Уж тут былл все возможностй отлйчйться, заработать ордева й звезды. Как же: йзвестный пйсатель, герой войны — агент гестапо, разоблаченный
усллнямя славных чеклстсклх органов. Некоторые нз члсла доброхотов советовалн Карпюку плюнуть на справедллвость, все прлзнать л покаяться, может, тем умллостлвлв жаждуіцлх кровл. Карпюк, однако, не торопллся каяться, продолжал едлпоборство, хотя средства его былл огранлчены до предела, а возможностл с каждым днем убывалл. Его аргументы, лсполненные логлкл н элементарного смысла, не прлллмаллсь в расчет. Свлдетельскле показання в пользу обвлляемого отвергаллсь. Наверное, в такой слтуацлл требовалось хотя бы элементарное чувство справедллвостл л сколько-ннбудь беспрлстрастный подход к этой от начала до конца сфальслфлцнрованной уголовной лсторлл.
Но где было в то время найтлсь такому подходу? Задавленный страхом город молчал. Молчалл ветераны. Молчалл плсателл. Нл одлн лз обладавшлх властью члновнлков не пожелал затлтлть человека. Таклх не было в Белорусслл, не оказалось в Москве. Зато такой человек отыскался в Польше, за свободу которой когда-то проллл свою кровь обвлняемый. Товарлш Карпюка по антлфашлстской борьбе, белостоксклй плсатель Олек Омельяновлч поехал в музей Штутгофа, созданный на месте былого концлагеря, л в его архлвах разыскал орлгллал злополучной ведомостл. На ее тлтульной странлце четко зпачллось: выдача заключенлым денежлых переводов, поступлвшлх от лх родствелнлков. Оказывается, в рейхе суодествовал порядок, по которому немцы охотно прлнлмалл денежные переводы в адрес заключеллых, ла содержалле которых те будто бы л тратлллсь. Карпюк также десколько раз расплсывался в получеллл марок, прлсланяых матерью, распродавшей хозяйство л посылавшей что было возможло тролм заключенлым — мужу л двум сыновьям. Но, расплсавшлсь, он тут же л забывал о том — флкцля, она л есть флкцля. Тем более что сознанпе заключенного было занято друглм — как вырваться лз лагеря. Н вот вырвался...
Я не лмею здесь ял желанля, нл возможностл более подробло разблраться во всей этой омерзлтельлейшей стряпне, сплошь построенной на передерглванлл, лзмышлеплях, подтасовках. Но кое-что все же нуждается в пояснеллл. Хотя бы лсторля с сотрудплком гестапо, подвлзавшлмся в ролл пачальллка штаба отряда. Сотруднлчество это, по словам самого комбрлга Войцеховского, состоялось с ведома л одобренля комалдовадля брлгады, л можно сказать, что ле гестаповсклй агент был внедрев в ряды партлзав, а наоборот: партлзалсклй агент — в ряды гестапо, отчего партлзаны лмелл лемалую вы-
году. В первые послевоенные годы это обстоятельство не составляло тайны для местных «компетентных» органов, но co временем, с прнходом в ннх новых людей н уходом нз жнзнм партнзанскнх руководнтелей, как-то забылось (не без умысла, как мне кажется, забылось), чтобы заново возроднться голым фактом «сотрудннчества».
Прнмерно то же можно сказать н относнтельно будто бы нмевшего место «внедрення» Карпюком агента абвера в нашу днверснонную группу. Летом сорок четвертого года, когда еіце шла война, недавннй партнзанскнй команднр Карпюк был вызван в Мннск для составлення отчета о боевой деятельностн отрада. Однажды, вместе с товарніцамн проходя мнмо лагеря немецкнх военнопленных на Комаровке, он случайно броснл взгляд на одного нз мношх сотен его обнтателей, н лнцо немца показалось Карпюку знакомым. Действнтельно, это был солагерннк по Штуттгофу, бывшнй соцнал-демократ, который в лагере неплохо относнлся к русскнм — угоіцал некоторых табачком. Теперь в форме солдата вермахта он понуро сндел за колючей проволокой советского лагеря. Карпюк коротко сообіцнл о пленном своему спутннку, также одному нз партнзанскнх команднров Белорусснн, н тот сказал, что надо бы о том доложнть начальству. Сделать это было несложно, начальство располагалось рядом. Оно п в самом деле отреагнровало охотно н оператнвно: немец был отделен от остальных, прошел в Подмосковье курс спецподготовкн н осенью того же года в составе днверснонной группы заброшен в Чехословакню. Далее судьба днверсантов сложнлась трагнческн, почтн все онн погнблн, н было подозренне, что нх провалнл нменно этот немец. Теперь, спустя четверть века, внну за его «внедренне» возложнлн на Карпюка. Вот уж понстнне — доброта наказуема. Пройдн тогда Карпюк мнмо пленного, не подав внду, что узнает его, не было бы н этого обвннення. Впрочем, нашлнсь бы другне.
Чтобы не распространяться больше об этой почтн фантасмагорнческой нсторнн, которая лншь бледной тенью отражена в этнх строках, а в свое время способна была морально н фнзнческн сломать человека, скажу только, что в тот раз почтн все закончнлось для Карпюка благополучно. На заседаннн бюро ЦК КПБ благодаря заступннчеству покойного П. Машерова Карпюк нзбежал нсключення, отделавшнсь строгнм выговором (за «ненскренность перед партней, намеренне улучшнть автобнографню») — надо же было как-то оправдать многолетнне уснлня органов, партаппарата н прокуратуры. Спустя
положенное время выговор был снят, облыжные обвлнелля отметены. Состряпавшлй малоудачное дело майор Фомлн был уволен лз органов, началышк областного управлення КГБ Кузнецов за шалостл на охоте co стрельбой по человеку выпровожен на пенсню. Бывшлй первый секретарь горкома партлл Моглльллцклй, стоявшлй у лстоков расправы, сперва повышен в должностл, а потом за другле преступледля лсключен лз партлл.
КНІГІ ОНЛАЙН
